Ведлозеро (падение цилиндра в озеро) ВЕДЛОЗЕРО -- возможное место обитания странного неопознанного существа в Карелии. В 1928 году над деревней Шукнаволок близ Ведлозера наблюдался пролет цилиндрического десятиметрового тела, из хвостовой части которого истекало красное пламя и искры. Пробив лед, объект ушел под воду. После этого местные жители стали встречать на берегу некое головастое существо чуть более метра ростом с тоненькими ручками и ножками. В 1932 году на деревню опустилось плотное черное облако, после него на земле осталось желеобразное вещество. Теперь в поселке Шукнаволок наблюдаются странные помехи телевидению. ВОДЯНОЙ ИЗ ВЕДЛОЗЕРА - странное существо, возможно обитающее в Карелии. История этого удивительного феномена берет свое начало в 1928 году, когда над деревней Шукнаволок близ Ведлозера наблюдался пролет цилиндрического десятиметрового тела из хвостовой части которого истекало красное пламя и искры. Пробив лед, загадочный объект ушел под воду. После этого местные жители стали встречать на берегу странное головастое существо чуть более метра ростом с тоненькими ручками и ножками. При виде людей существо тут же ныряло обратно в воду, отчего и получило кличку "водяной". В тех местах наблюдались с той поры и аномальные явления. Так в 1932 году на деревню "сошло" плотное черное облако. По его исчезновению на земле осталось желеобразное вещество, которое крестьяне собирали в бутылки и использовали как лекарство. В настоящее время в поселке Шукнаволок наблюдаются странные помехи телевидению, тогда как в соседнем селе (через 5 километров) таких помех уже нет. ВЫСОТА 611 - сопка в Приморском крае в районе поселка Дальнегорск, куда в 1986 году врезался и взорвался загадочный объект. В дальнейшем над этим местом неоднократно наблюдались полеты огненных шаров. На месте падения обнаружены металлические частицы, происхождение которых труднообъяснимо. Происшествие на высоте 611 и оставленные там материальные следы используется сторонниками НЛО в качестве одного из весомых аргументов в пользу реальности существования неопознанных летающих объектов. содержание река Шуя РЕКА ШУЯ - загадочная река в Карелии, обычно вытекающая из озера Суоярви. По непонятным причинам она что более десяти раз в году меняет направление течения. Предполагается, что всему виной деятельность подземных ключей, которые питают озеро. Когда напор в них ослабевает и уровень озера опускается, река приобретает обратное течение. Однако некоторые специалисты не исключают и наличие гравитационной аномалии содержание Бесовы следки Петроглифы Бесовы Следки (северная группа) занимают небольшое обнажение скалы в северной части острова Шойрукша, что находится почти в центре реки Выг и граничит с порогом Шойрукша. Поверхность ее ровная, слегка покатая к воде, с крутым, отвесным обрывом по краю. Участок примерно в 40 квадратных метров до отказа заполнен изображениями. Трещины и разломы делят скалу на отдельные куски, отличающиеся цветом и степенью сохранности поверхности. Гладкую, красноватую поверхность имеет лишь нижняя часть, скалы, по верху же распространяются серые, менее прочные участки уже шероховатой, выветрившейся поверхности с плохо заметными рисунками. В. И. Равдоникас зарегистрировал здесь 300 изображений. Эту же цифру называет первооткрыватель и основной исследователь Бесовых Следков А. М. Линевский. Надеяться на выявление тут дополнительных фигур уже не приходится. Предположение В. И. Равдоникаса о том, что первоначально группа была более обширной, что она уменьшилась за счет откалывания блоков с изображениями по краю скалы, не оправдалось. Во время обследования русла реки у скалы с рисунками ни следов скалывания, ни отколовшихся блоков найдено не было. Подавляющее большинство петроглифов в группе Бесовы Следки на первый взгляд составляет одиночные изображения, внешне не связанные друг с другом: олени и лоси, медведи, лисицы, китообразные морские животные (скорее всего белухи), птицы (в их числе два выразительных лебедя в центре скалы), лодки с гребцами и без них, непонятные пока фигуры в форме звезды, креста, круга, треугольника, точки, следы животных и человека, метательные снаряды и др. Распространенное мнение о том, что здесь в значительном числе изображены и рыбы, не соответствует действительности. За рыб принимают фигуры морских животных, вероятно, белух. Вряд ли здесь имеются и изображения китов. Это другая крайность в интерпретации тех же белух. По нижнему краю гравированной скалы тянется цепочка следов босой ступни (7 следов), которая оканчивается колоритной человеческой фигурой, помещенной сбоку, северо-восточнее основной массы рисунков, в окружении небольших лодок. У нее горбатая спина, непропорционально большие фаллос и ступня, рука с пятью растопыренными пальцами вытянута вперед и слегка согнута в локте. На лицевой части выделены подбородок, рот, нос и лоб, а на затылке - какой-то отросток, быть может, острое ухо или часть головного убора. Человек изображен в профиль. Это необычайное изображение было названо Чертом, а вся группа вместе с цепочкой следов - Чертовыми Следками. А. М. Линевский «по ассоциации» с одной из наиболее известных групп Онежского озера - Бесовым Носом переименовал ее в Бесовы Следки. Под таким названием данная группа петроглифов и вошла в науку. При первом знакомстве с новым скоплением создается впечатление какого-то хаотического, бессистемного нагромождения рисунков. Все попытки найти композицию, которая бы объединяла изображения, или по крайней мере часть из них, не приводят к успеху. Напротив, чем внимательнее присматриваешься к скале, тем более убеждаешься в наличии здесь разновременных, плохо связанных друг с другом напластований рисунков. Об этом свидетельствуют и бессистемность в их расположении, разномасштабность и разная ориентировка, случаи перекрывания одних фигур другими и, наконец, необычайно большая их скученность. Еще А. М. Линевский на основании стилистического анализа и учета взаимного расположения фигур, пришел к твердому убеждению о наличии стадиальности в выбивании рисунков. Для выяснения вопроса он использовал ряд остроумных приемов: разноцветную окраску изображений, выборочное нанесение на планшет отдельных групп рисунков (объектов морского промысла и связанных с ним фигур, беса и его следов и т. д.), тщательно анализировал расположение отдельных фигур и их взаимосвязь с соседними изображениями. Все говорило за отсутствие единой композиции типа той, что мы видели на Бесовом Носу. Этот вывод позднее нашел косвенное подтверждение в археологических материалах, добытых у петроглифов. Они тоже оказались разновременными и показывают, что люди посещали окружающие островки не одну тысячу лет. Исследователь выделил три стадии в заполнении скалы. Первоначально, по его мнению, на южной стороне ее появились морские звери, сцены морского промысла и некоторые другие изображения (два лося, олень, гусь). В то же время в нижней части были выбиты два крупных лебедя, олени, орудия промысла. Несколько фигур появилось тогда же и в северной части скалы, в числе их, возможно, бес, и крайний с юга след. На второй стадии были высечены композиции с человеческими фигурами и ряд небольших по размерам зверей; заполнился рисунками нижний край скалы. И, наконец, в третий период появляются шесть следов беса, остальные мелкие фигуры, а также олень и лось в верхней части скалы. Это первая и до сих пор единственная попытка выделения разновременных напластований петроглифов на скале с «бесовыми следками». Правда, она не во всем убедительна. Так, беса никак нельзя отнести к числу самых ранних фигур, что подтверждается и его местонахождением. Вряд ли можно отрывать его и от цепочки следов, неразрывно с ним связанных. В какой последовательности и как долго заполнялась скала? Сейчас, когда добыты дополнительные археологические материалы и найдены новые, более поздние группы петроглифов, ответ на эти вопросы несколько облегчается. Нам кажется, что группа Бесовы Следки «жила» дольше, чем какая- либо другая из карельских петроглифов. Наиболее ранние рисунки ее скорее всего размещены в юго-западной части скалы. В основном это изображения морских зверей (белух). Убедительные доказательства тому привел А. М. Линевский. Он подметил, что объекты морского промысла нисколько не стеснены, выдержаны примерно в одном масштабе. Во время их создания художники не были ограничены пространством. Кажется, белухи показаны несколькими небольшими стадами. На это указывает их ориентировка, одномасштабность, стилистическое сходство. Любопытно, что все белухи, за одним исключением, обращены головами в сторону берега. Высекая их, древний охотник тем самым надеялся привлечь со стороны моря как можно больше этих ценнейших промысловых зверей. Единственную белуху, пытавшуюся «уйти» обратно в море, пригвоздил к скале след беса, выбитый на голове зверя. Отчетливо выделяются и самые поздние рисунки, окаймляющие скалу с севера и вытянутые перпендикулярно основной массе изображений - с востока на запад. В число их входят бес и следы. У фигуры беса есть один существенный хронологический признак - окружающие ее лодки. По своим конструктивным особенностям они напоминают лодки новой группы Залавруги, с которыми мы познакомимся позднее. Именно для времени создания новых петроглифов Залавруги характерно преобладание лодок, ведь раньше они изображались довольно редко. Интересно, что лодки, группирующиеся вокруг беса, без гребцов, с чем мы встречаемся и в новых петроглифах. Хронологическую связь с Залавругой подчеркивает и расположенное выше стадо оленей, преследуемое лыжником,- сюжет, характерный и для петроглифов Залавруги. Незадолго до появления этих рисунков, видимо, была выбита основная масса сцен с участием людей. В этих композициях также нельзя не видеть хронологического и стилистического мостика к новым рисункам. Все остальные фигуры высекались постепенно, в период между выделенными рубежами. Интересно отметить, что со временем больше внимания стало уделяться наземным животным, в значительном числе появляются лоси, олени, медведи и другие звери. Объекты сухопутного промысла высекались, когда на скале оставалось все меньше и меньше места, когда их творцам приходилось приспосабливаться, работать с учетом свободного пространства. Потому-то фигуры «налеплены» в хаотическом беспорядке, масштаб их все время «прыгает», всякая пропорция между фигурами пропадает. Страдает и качество исполнения рисунков. Петроглифы Бесовы Следки, по мнению А. М. Линевского, несомненно принадлежали людям более низкой культуры, чем население Онежского озера. В них нет изображений капканов и сложных композиций, а те, что встречаются здесь, очень просты и не идут ни в какое сравнение с «пиктографической композицией» целого охотничьего года на центральной скале Пери-Носа или с панорамой Бесова Носа. Внимательно изучив центральную фигуру беса и цепочку следов, протянувшуюся через всю скалу, исследователь решил, что здесь мы сталкиваемся с изображением духа — хозяина водной стихии. Близость его к мощному порогу Шойрукша, характер изображенных жертвоприношений, состоящих из лесных животных, и, наконец, то, что следы беса придавливают именно морское животное и лебедя- вот приведенные аргументы в пользу такой трактовки образа. В изображениях морских зверей А. М. Линевский подметил одну особенность - многие из них соединены с лесными животными. Это жертвоприношения за удачную морскую охоту. Изображая объекты поклонения, древние художники показывали и те дары, которые будут принесены духу, хозяину той или иной стихии, например, тюлень за удачную охоту на лося и т. д. Другая выделенная им особенность данной группы состоит в том, что большинство животных показано с разнообразными орудиями ранения. Причем, вид ранения нигде не повторяется. Часть изображений Бесовых Следков все еще не расшифрована: животные, вид которых определить весьма трудно, фигуры с четырьмя, пятью и шестью лучами. Ученый предлагает их условно считать морскими звездами. Число композиций с людьми или человекоподобными существами здесь очень невелико: кроме беса, их всего четыре. Среди них фигура с маленькой, нечеловеческой головой, держащая небольшую фигурку. А. М. Линевский принимает ее за графический рассказ о похищении детей. Вторая - человек держит за шею громадного лебедя. Тот же сюжет мы встречали и на Пери-Носе. Третья фигура, тоже мужская, поражена стрелой. Она соединена с изображением, напоминающим шкуру тюленя. По догадке А. М. Линевского, здесь тот же знакомый мотив борьбы против иноплеменников, покушающихся на чужую добычу. Последнее, четвертое, изображение - лыжник, соединенный с тюленем. Кое-кого смущает, что лыжник изображен без одежды. Известный русский археолог А. А. Спицын увидел в этом явное несоответствие: «охотник на лыжах и вдруг нагишом». Однако иначе первобытный художник не мог показать пол человека. С севера группу замыкает композиция, совершенно не стесненная другими изображениями, составляющая своеобразный переход к Залавруге. Содержание ее следующее: охотник на лыжах гонит стадо лосей. Выше показаны убитые животные, опрокинутые на спину. Здесь же имеются две лодки. В одной гребцов нет, в другой их три. Всего в сцену входит 16 изображений, и посвящена она сухопутному промыслу. Остальные композиции очень просты, в лучшем случае трехчленные (лось следует за самкой, а у его ноги выбит тюлень - символ жертвоприношения за удачную охоту на лося; люди ранят из лодки касатку; лодка соединена с оленем - символ жертвоприношения за удачный морской промысел и др.). Так выглядят рисунки группы Бесовы Следки в чтении их первооткрывателя. Примерно так же понял Бесовы Следки и А. Я. Брюсов, отстаивавший их явное магическое значение. Он видел в рисунках выражение «одной комплексной идеи, без развития повествовательного рассказа», не связывая их со сколько-нибудь сложной мифологией. В изображении беса А. Я. Брюсов вслед за А. М. Линевским усматривал главное божество, духа-«хозяина» окружающих мест, которому приносились жертвы, а в различных охотничьих сценах - как бы заклинания для обеспечения успеха в охоте. Выбитые на скале рисунки, по его мнению, дают представление о формах охоты, показывают характерные черты верований древнего населения Карелии. Ряд интересных наблюдений при «чтении» Бесовых Следков сделал и В. И. Равдоникас. Ему показалось, что техника исполнения рисунков в целом здесь грубее, чем на скалах Онежского озера или Залавруги, что фигуры имеют довольно грубые очертания, за исключением двух лебедей, нескольких медведей и лисиц. Некоторые сочетания фигур исследователь справедливо истолковал как целостные композиции. Он находит здесь также значительное число символических и магических знаков (следы, «звезды», круги и т. д.). Но смысл подобных композиций, а также символических и магических фигyp, по его справедливому замечанию, может быть раскрыт только в результате глубокого специального исследования. В. И. Равдоникас тоже считал, что Бесовы Следки созданы населением, стоявшим несколько ниже по уровню культуры, чем творцы онежских петроглифов. В Бесовых Следках, как он полагает, запечатлелся тотемизм со всеми вытекающими из него представлениями и с культом тотема, тотемическая охотничья магия и т. д.. содержание Святилище Обнаружив петроглифы Бесовы Следки, А. М. Линевский начал искать в окрестностях их и другие следы древних людей. Собрав в песчаных осыпях и на огородах различные каменные орудия и глиняные черепки, он выявил тринадцать мест остановок древних людей. Но коллекции были очень немногочисленны и не позволяли сколько-нибудь полно представить себе жизнь обитавших здесь людей. В 1928 - 1929 годы археолог А. Я. Брюсов, используя первые сведения как ориентиры, провел дополнительные разведки, подтвердившие существование тут многочисленных стоянок. Правда, исследователь предпочитал называть их местонахождениями, поскольку они якобы служили лишь местами непродолжительных остановок людей. Особый интерес представляло найденное А. Я. Брюсовым «святилище» - большое заполненное песком углубление в граните, сразу же за скалой с петроглифами Бесовы Следки. Когда начали его раскапывать, то под дерновым слоем обнаружили красноватый песок, насыщенный находками - культурный слой толщиной от 30 до 85 сантиметров. Ниже распространялся обычный подстилающий слой - «пустой» серый намывной песок. Но вот под ним, на глубине 100 - 120 сантиметров от поверхности, неожиданно появился второй культурный слой, уже темного цвета, богатый находками. И затем показалось дно углубления как бы искусственно выровненный пол. Центральная часть неожиданно открывшегося помещения имела форму почти правильного четырехугольника протяженностью 8 метров с запада на восток и 6 - 7 метров с юга на север. Южная и восточная стенки его были почти вертикальными и достигали высоты 100 - 170 сантиметров. Со скалы с петроглифами в углубление вели три естественные гранитные ступени. Своеобразными перилами с северной стороны служил выступ скалы, а с южной - принесенные валуны. На дне углубления обнаружены кострище и три очага, выложенных из камней: около входа, в центре и в юго-западном углу. Вокруг них и сосредоточивалась основная масса находок нижнего, наиболее древнего культурного слоя. Между петроглифами и входом в углубление лежал большой валун, несомненно принесенный сюда намеренно. По мнению А. Я. Брюсова, он мог быть жертвенником. Для какой цели служило данное помещение? В. И. Равдоникас предполагает, что это было жилище. Однако для постоянного проживания такое помещение непригодно: во время дождей или при подъеме воды в реке дно его заливалось водой. По мысли А. Я. Брюсова, помещение и петроглифы представляли собой своего рода «святилище» с алтарем и культовыми изображениями, выбитыми около него на берегу. Эта догадка более убедительна, однако и она не подтверждается в достаточной степени находками. Вещи, найденные при раскопках помещения, ничем не отличаются от находок с других поселений Карелии. Они больше напоминают предметы, собранные в обычном древнем жилище, чем в культовом месте. Так, в нижнем культурном слое на дне углубления встречались наконечники стрел и их обломки из кремня и шифера, кремневые скребки, ножи, сланцевые шлифованные стамески и долота, проколка, шиферные подвески, обломки кремневых и сланцевых орудий, много кремневых осколков. Всего найдено более 100 орудий и около 1000 черепков глиняной посуды. Из них лишь кремневой фигурке ящерицы можно приписать культовое назначение. Возможно, таких вещей было больше, но делались они из кости и потому не сохранились. Добытые находки датируются примерно серединой 3 тысячелетия до н. э. Спустя некоторое время в низовье реки значительно повысился уровень воды. Углубление в скале вместе со всем содержимым и наскальные рисунки оказались под водой, и вскоре его занесло почти метровым слоем песка. Когда вода спала, люди вновь вернулись к обнажившимся из-под воды петроглифам. Впадина в скале стала теперь довольно мелкой, На поверхности намывного песка люди выложили из камней два очага, а между ними время от времени раскладывали кострища, от которых осталась лишь углистая прослойка. Рядом, на выступе скалы, удалось найти большой запас чистой красной охры. Ею, по-видимому, раскрашивали участников различных обрядов, совершавшихся здесь, стенки ритуальных сосудов, а возможно, и рисунки. При раскопках первого, верхнего, культурного слоя находки встречались реже. Были найдены обломки сланцевых шлифованных топоров, в их числе два - двухлезвийных, сланцевые стамески, грузила для сетей, кремневые скребки и наконечники стрел, шаровидный отбойник, шиферный штамп для нанесения орнамента на глиняную посуду, обломки шиферных подвесок, обломок костяного рыболовного крючка, обломки кремневых орудий и 150 черепков глиняной посуды. Сравнивая находки нижнего и верхнего культурных слоев, А. Я. Брюсов пришел к выводу, что хронологический разрыв между ними невелик, не больше нескольких сот лет. Значит, петроглифы находились под водой не так уж долго. И хотя за это время могло смениться пять-шесть поколений, о них, вероятно, не забыли. Гораздо больше находок добыто во внутренней части острова и на его противоположной стороне, примыкающей к порогу Шойрукша. Здесь люди останавливались на протяжении многих веков. А. Я. Брюсову принадлежит и вывод о существовании в окрестностях петроглифов Бесовы Следки волока, по которому перетаскивали лодки в обход порогов Шойрукша и Золотец. В пользу существования волока говорит и практика современных рыболовов, которые до последнего времени именно по предполагаемому волоку перетаскивали свои лодки. У северного конца его А. Я. Брюсов во время раскопок обнаружил в нескольких местах серию разрозненных кострищ с находками вокруг них. Керамика была тождественна той, что встречалась на острове Шойрукша. По предположению ученого, первобытные охотники, доставив свои ладьи к северному концу волока, за порог Золотец, на некоторое время делали здесь остановку. Такие мелкие партии и раскладывали костры в разных местах около волока. Во время остановок люди не только отдыхали. Они совершали различные обряды, устраивали празднества, делили промысловые участки, устанавливали освященные обычаем правила охоты. Но «молитвы» не поглощали все время: собравшиеся продолжали охотиться, изготовлять орудия. Тут же совершался, видимо, и обмен необходимыми орудиями и изделиями. Впоследствии небольшие сборы на местах стоянок, окружающих петроглифы Беломорья, были проведены и В. И. Равдоникасом. Все найденные поселения исследователи единодушно относили к эпохе неолита и считали их синхронными наскальным изображениям. Именно материалы раскопок легли в основу датировки беломорских петроглифов. Однако изучение древних поселений тогда еще только начиналось содержание Залавруга Местность Залавруга представляет собой возвышенную часть острова Малинина, примыкающую к старице. Участок в несколько гектаров, заключенный между дамбой, дорогой, берегом старицы и подошвой поднимающегося из-под земли гранитного массива, и есть Залавруга - место многолетних археологических исследований. Здесь находится интереснейший комплекс памятников древности: старая группа петроглифов, два древних поселения и, наконец, наскальные, изображения, обнаруженные в последние годы. Пожалуй, в Карелии нет другого места, где бы древность и современность оказались в таком близком соседстве. Поселение вытянулось вдоль старицы с северо-запада на юго-восток примерно на 100 метров. В сторону берега оно распространялось на 20 - 60 метров, особенно далеко - в юго-восточной части, где примыкало к выходящим на поверхность скалам. О петроглифах жители поселения, по-видимому, и не подозревали. Они были скорее всего пришельцами, не знакомыми с наскальным искусством. По мере того как уровень воды снижался, прибрежная полоса мелела и заболачивалась. Жизнь на острове становилась неудобной, а когда обмелела протока, люди вынуждены были покинуть Залавругу. Культурный слой поселения тысячелетия скрывал от людей главные сокровища острова - наскальные рисунки. Часть их оказалась в русле протоки и тоже не могла попасть в поле зрения человека: петроглифы постепенно покрывались слоем мелкого аллювиального песка. Только одну группу рисунков, которую мы называем «старой Залавругой», протока по мере обмеления очищала от песка, пока изображения не оказались на открытой прибрежной скале. Но в половодья они вновь уходили под воду. Необычная судьба петроглифов этой группы объясняется особенностями их месторасположения. Они находятся на прибрежном куполообразном скалистом выступе, у которого из-за значительного уклона русла течение заметно возрастает. Русловые отложения в таких условиях накапливаться не могут. С данной группы мы и начнем знакомство с многочисленными рисунками Залавруги. Старая Залавруга - одно из самых ярких скоплений карельских петроглифов. Первооткрыватель ее В. И. Равдоникас не погрешил против истины, когда писал, что ее открытие является «совершенно исключительным по своему научному значению». А вот мнение А. М. Линевского: «По своей грандиозности, художественности, простоте и ясности композиции скала Залавруга займет несомненно крупное место в ряду памятников искусства древнего человека». К несчастью, старая Залавруга сохранилась очень плохо. При истолковании рисунков В. И. Равдоникас выделил в них три скопления: основное (на центральной скале) и два боковых. Всего он зарегистрировал здесь 216 изображений. А. М. Линевский, изучавший Залавругу вслед за ним, нашел около 200 рисунков, но более или менее точно смог зафиксировать лишь 120. Прежде чем рассматривать наиболее интересную центральную скалу, познакомимся с двумя немногочисленными и совершенно незаметными для посетителей группами, обрамляющими ее с севера и юга. В северном скоплении, в 7 метрах от центральной скалы, сразу же за овражком, выявлено 16 изображений, интересных по составу, но, к сожалению, плохо сохранившихся. По определению В. И. Равдоникаса, среди них семь человеческих фигур, один след человека или животного, два следа трехпалых лапок, олень, лодка, морское животное и, наконец, три линии. Это первая в Беломорье группа петроглифов, в которой многочисленны изображения людей. На южной скале чуть выше центральной группы, в 10 метрах от нее, выявлено десять фигур. Четыре из них определены В. И. Равдоникасом как змеи, четыре как линии, а две остальные - как птица и человек. Основная группа рисунков Залавруги расположена на центральной скале, имеющий куполообразный вид и треугольную верхнюю площадку. Южный край ее выделяется небольшим выступом, за которым следует плавный уклон, северный обрамлен крутым склоном гранитного овражка. Он ограничивает скалу отчасти и с востока. Около площади, занятой рисунками, эта скала - самая большая в Карелии. Ее отличают также необычайно большие, многофигурные композиции. В. И. Равдоникас по стилистическим и топографическим особенностям выделил тут два скопления. Одно занимает верхнюю часть скалы площадью около 60 квадратных метров. В ней по подсчету исследователя 64 рисунка: 24 оленя, 19 лодок, 8 человеческих фигур (в том числе сцена родов или дефлорации), 6 следов медведя, а также несколько единичных следов и непонятных фигур. Наиболее интересны, важны и многочисленны, по мнению исследователя, изображения рогатых животных, данных в единой, целостной композиции. Вся она представляет будто бы магическую сцену загона оленей и является поразительным памятником первобытной охотничьей магии. Олени показаны бегущими в одну точку - к конечному пункту загона. Их преследует человек с луком, по всей вероятности, какое-то божество, покровительствующее охотникам и имеющее власть над животным миром. Это «особо выдающийся, поистине грандиозный памятник магического мышления и магического искусства». В. И. Равдоникас допускает и другое, менее убедительное толкование: композиция изображает «магическую сцену пастьбы оленей и, стало быть, свидетельствует о существовании оленеводства у племен, оставивших эти памятники изобразительного искусства». Естественно, В. И. Равдоникас не мог не обратить внимания на ряд больших лодок («кораблей»), поверх которых выбиты крупные олени. Он не отрицает композиционной связи лодок между собой, но омневается в их причастности к магической сцене загона оленей. Второе скопление петроглифов на северо-восточном склоне центральной скалы насчитывает 126 фигур. Они тянутся сплошной узкой полосой вдоль всего склона с юго-запада на северо-восток и по составу резко отличаются от предыдущих. Здесь преобладают изображения людей - 55 фигур, в их числе лыжники, лучники, убитые. Кроме того, встречаются лодки (11), летящие стрелы (8), следы человека или животных (7), четвероногие животные (2). Их дополняют 20 линий, крестообразный знак, рисунки неправильных очертаний, несколько кружков, три непонятные фигуры, уникальное изображение жилища , остов лодки, какой-то снаряд, четыре геометрических изображения и большое морское животное, выбитое по контуру (кит?). Образуют ли они единую композицию или же высекались последовательно в разное время без внутренней единой смысловой связи, на этот вопрос В. И. Равдоникас ответить затрудняется. Во всяком случае несомненно, что рисунки состоят из отдельных небольших композиций, которых не менее пяти-шести. Одна из особенностей группы — преобладание человеческих фигур. В их числе изображения людей, стреляющих из лука, не встреченные в рассмотренных ранее группах. В трактовке их В. И. Равдоникас допускает явную ошибку: людей, пораженных стрелами, принимает за «хвостатых людей», а в одном из них видит «вариант небесного бога- громовержца», фантастического метателя стрел, пускающего их не только с помощью руки, но и всем телом. Две из сцен, с участием лыжников, исследователь не без основания отнес к числу наиболее выдающихся памятников изобразительного искусства на Севере Европы. Указав на магический характер некоторых сцен, В. И. Равдоникас воспринял боковую группу в целом как представление мифологическогo порядка. В Залавруге он видит крупное достижение неолитического искусства - масштабность, композиционную сложность, тонкую и правильную передачу пропорций, элементы объемности, динамизм и т. д. По-иному понял изображения Залавруги А. М. Линевский. Он установил, что рисунки на верхней площадке центральной скалы объединяются в две композиции, имеющие небольшие более поздние дополнения. Одна из них - центральная - состоит из трех величественных, почти натуральной величины лосей, идущих друг за другом, и цепочки расположенных у них под ногами, как бы преграждающих путь, шести больших лодок (типа морских карбасов) с гребцами. Экипажи их насчитывают около 100 человек. А. М. Линевский понял композицию как сцену осенней охоты на лосей при переправе их через реку. (В определении животных исследователь ошибся, приняв за лосей оленя.) Нельзя не отметить высоких художественных достоинств этого панно. Изумительное мастерство первобытных художников выразилось и в очертаниях фигур животных, и в удивительной пропорциональности частей тела, и в передаче движения, и в блестящем разрешении масштаба, и в наличии у каждой из трех фигур индивидуальных особенностей. Справа показаны два стада оленей меньшего масштаба, из семи и одиннадцати голов, идущих цепочкой с двух сторон и сходящихся в одной точке. Их А. М. Линевский выделяет во вторую композицию- сцену сухопутной охоты с помощью загона. Первая композиция, по его мнению, позднее сильно усложнилась созданием серии новых фигур, которые исследователь принял за четыре небольшие самостоятельные сцены. Одна из них помещена почти в центре основной композиции и состоит из трех фигур: извивающейся змеи, поврежденной выбоиной, показанной над нею непонятной фигуры, напоминающей онежский капкан с перекладиной у основания рычагов, и человека, изображенного в фас, с расставленными ногами, раскинутыми трехпалыми руками, от локтей опущенными вниз. Это единственная культово-мифологическая композиция Залавруги, возможно, ее центр, считает А. М. Линевский, предлагая два варианта ее чтения: перед нами шаман с бубном и колотушкой, побеждающий змею - какой-то отрицательный образ, или изображения двух духов - вредного (змеи) и доброго (человека) - хозяина местности, покровителя охотников. В. И. Равдоникас усматривает в этих фигурах солярный знак, змею и человека с опущенными руками, а вся сцена, по его мнению, символизирует идею смерти и воскресения. В следующей композиции, выбитой правее, вдоль цепи больших лодок, мы видим опрокинутую пустую лодку, а над ней нечто вроде набегающей грозной волны с гибнущими людьми. Вся сцена читается как рассказ о гибели лодки в море. Еще правее находим третью сцену со сходным сюжетом, рассказывающим о гибели человека на суше. Она больше по числу рисунков: четыре медвежьих следа, непонятная контурная фигура между ними, «великан», изображенный вверх ногами (задранный медведем) и три менее рослые человеческие фигуры с поднятыми руками. В чтении А. М. Линевского это графический вариант распространенного поверья о том, что человек, задранный медведем, сам превращается в него и почитается сородичами. И, наконец, четвертая, последняя из поздних композицией, расположенная в верхней части скалы, представляет собой беспорядочное скопление плохо заметных следов медведя. Правее его В. И. Равдоникас рассмотрел четыре сгрудившиеся лодки. Определенную эволюцию претерпела и боковая композиция - два сходящихся стада оленей. Она создавалась в несколько приемов. Самые поздние изображения - фигура лесника с луком и копьем и контурное туловище оленя без ног перед ним. Появление их - следствие вторичного переосмысления композиции. Первоначально, когда отсутствовали изображения людей, это была сцена магического сгона оленей, возможно, связанная с центральной композицией. Позднее число оленей было доведено до священной цифры «семь», появилась фигура загонщика, и сцена приобрела самостоятельное значение. Так считает А. М. Линевский. В самом деле, наличие у охотника-загонщика лыж указывает на то, что действие происходит зимой или весной - в период, наиболее благоприятный для загонной охоты. В предыдущей же сцене промысел ведется с лодок. Скорее всего перед нами две, возможно, связанные по смыслу сцены, посвященные одной теме: охоте на оленей в разные сезоны года. А. М. Линевский полагает, что древняя загонная охота могла быть успешной «лишь при постройке многоверстных заборов, благодаря чему животные с широкого пространства, следуя вдоль изгороди, выбегали в определенном месте к реке, где их на лодках поджидали охотники». Массовые скопления людей в низовье реки Выга бывали осенью, когда начинался ход сельди, а вместе с нею белух, моржей, тюленей. В этот период перекочевывали к югу, в глубь лесов, олени и лоси. Крупная общественная охота, промысел на сельдь и морских животных и связанные с ними празднества отражены в центральной композиции. Мы уже знакомы с гипотезой А. М. Линевского о существовании общественных празднеств у населения восточного берега Онежского озера (сопровождавшихся брачными связями), которые происходили весной, в период промысла птиц и лосей. То же самое, по его мнению, бывало на осенних торжествах населения Беломорья. Свидетельство этому - обрядовая сцена дефлорации, выбитая в нижней части скалы, очень похожая на онежскую (третий мыс Пери-Носа). В. И. Равдоникас тоже рассматривал эту композицию как сцену родов или дефлорации. К. Д. Лаушкин расшифровал ее иначе - как сцену сверхъестественного оплодотворения, когда божество еще только вкладывает душу ребенка в чрево будущей матери. Наконец, последняя, третья крупная композиция узкой полосой протянулась по крутому северо-восточному склону той же скалы. Исследователь выделяет в ней два-три взаимосвязанных повествования с самостоятельными сюжетами, посвященными одной теме - враждебному столкновению местных жителей («лыжников») с иноплеменниками («мореходами»). А. Я. Брюсов также видел тут мемориальную сцену, запечатлевшую столкновение местных жителей с врагами, пытавшимися захватить территорию низовьев Выга. Это самая многочисленная по количеству изображений и самая сложная по композиции группа Залавруги. Как читать ее? По-видимому, начинать надо с выразительной и хорошо сохранившейся левой части скопления, где показаны в основном сцены мирного труда: лыжники идут на промысел, сцены охоты, объекты промысла. Но вот неожиданно напали враги, развертывается главное действие повествования: сражение «лыжников» с вторгшимися в их владения «мореходами». Бросается в глаза несоответствие: люди на лыжах (значит, действие происходит зимой) сражаются с «морским десантом», который никак не мог высадиться в это время года. Видимо, лыжи здесь указывают не столько на время года, сколько служат отличительным признаком местных жителей от пришлых «мореходов»- захватчиков. Такой же условный прием - изображение людей обнаженными, в том числе лыжников, ибо иначе первобытный художник не сумел бы передать пол сражающихся. Лыжник убил морехода и испортил лодку. Шесть его сородичей стали возвращаться, когда по ним открыли стрельбу люди без лыж, очевидно, прибывшие с моря. Появились жертвы: шесть раненых и убитых. Длинная линия большой петли означает, вероятно, реку и остров; правильный четырехугольник — селение или жилище, на которое напали «мореходы». Финал столкновения оказался печальным для «мореходов». Они оставили несколько убитых и раненых и на двух лодках уходят обратно. Число гребцов сильно уменьшилось. Итак, в сложной композиции на склоне центральной скалы, по-видимому, отражен патриотический мотив защиты родной территории от посягательств иноплеменников. По времени создания Залавругу можно считать самой поздней группой рисунков Беломорья. А. М. Линевский по поводу датировки рисунков заметил, что их надо датировать весьма поздним временем. «Правда, идеология охотничьей магии в них сильна: спина центрального лося еще имеет выбоину, знакомый нам след магических процедур. Однако подача материала уже иная, это несомненно стадия пиктографии, приближающаяся к связному письму». Насколько верны предложенные расшифровки, пока сказать трудно. Ведь речь идет об очень больших и сложных композициях. Даже крупные сцены Пери-Носа и Бесова Носа не идут с ними в сравнение. Перед нами особо выразительные памятники наскального искусства, скорее «светского», чем религиозного характера. В этих удивительных повествованиях художник оперирует десятками фигур, умело расставляет их в необходимой для рассказа последовательности, наполняя рисунки глубоким содержанием. По соседству с известными ранее петроглифами археологи нашли 26 новых групп, в которых насчитывается около 1000 рисунков, гораздо больше, чем было известно в Беломорье ранее. Основная масса их обнаружена при раскопках стоянки Залавруга I, расположенной рядом с только что описанными наскальными изображениями. Дальнейшее культурное развитие осуществляется путем возрастания роли слова, доминирования устного творчества. Прототипы некоторых эпических песен эпоса "Калевала", несомненно, имеют общие корни с запечатленными на прибрежных скалах многофигурными повествовательными композициями. содержание Карецкий нос Мыс Товстуха как бы предупреждает: «Петроглифы близко!» И действительно, ищите их уже на следующем гранитном носу, названном Карецким. В южной части его есть выступ с пологим, порой почти горизонтальным склоном. Цвет скальной поверхности темный или серый, а местами, особенно у воды- красноватый. Здесь скала гладкая и чистая, а немного выше покрыта тонким чехлом лишайников. Рисунки тянутся почти на протяжении 60 метров, то небольшими скоплениями (их пять), то поодиночке, нигде не поднимаясь дальше 10 метров от кромки берега. Всего тут зарегистрировано 55 фигур, но по-видимому, это далеко не все рисунки Карецкого Носа. Часть их погибла под воздействием воды, льда, выветривания и других естественных причин, только местами остались едва заметные следы. А часть все еще скрыта под наростами лишайников, от которых не успели расчистить скалы. Обзор петроглифов удобнее всего начать с северной части выступа. Здесь на площадке ярко-красного цвета 12 фигур. Крайнее с севера- схематичное изображение лебедя. Туловище его выбито только по контуру, шея непропорционально длинная и прямая, перерезанная в одном месте выбоиной, показаны две лапы. Над спиной птицы кружок. Скорее всего, перед нами необычный лебедь. Он наделен древним художником сверхъестественными свойствами. Для К. Д. Лаушкина это один из персонажей мифа о начале мира, а кружок - изображение чудесного яйца, из которого выводятся необыкновенные существа и предметы. Продолжаются рисунки примерно в 6 метрах западнее - на самой оконечности, где скальная поверхность почти горизонтально уходит в воду. Достаточно небольшого волнения на озере - и фигуры уже под водой. От постоянного омывания скала стала совершенно гладкой, заметно стерлись и изображения. Здесь выбиты «пляшущий» человечек и три похожих птицы с контурными туловищами, расположенные полукругом. Почти в линию вытянулись три изображения в виде кругов, от которых отходят отростки (у одного их два, и расходятся они под углом друг к другу; у другого - три, почти параллельных, соединенных на конце чертой, и у треть - его снова два расходящихся, но соединенных на конце ломаной линией). Подобные изображения мы уже видели на скале и еще не раз встретим при дальнейшем знакомстве с онежскими петроглифами. Иногда в основании их не круг, а полумесяц. Мимо этих изображений не может пройти равнодушно ни один исследователь, и многие сходятся во мнении, что именно в них - ключ к разгадке петроглифов. В них видели и зеркала, и блюдца, и чаши, но научными пока признаны лишь два объяснения: это или механические самоловные ловушки-капканы (А. М. Линевский, А. Я. Брюсов), или символические знаки солнца и луны (В. И. Равдоникас, К. Д. Лаушкин). Так родились «капканная» и «солярная» теории. Точка зрения А. М. Линевского, на наш взгляд, обоснованна убедительнее (этнографическими материалами), поэтому впредь мы будем подобные изображения вслед за ним называть капканами. Они могли выступать и как символические образы, например, как обереги. Нельзя пройти равнодушно мимо мастерски выполненного почти полуметрового изображения лодки, плывущей на юг. Высокий нос ее, поднимающийся над очень узким корпусом, украшен изображением головы лося или оленя. Это неизменная деталь почти всех лодок, выбитых на скалах, придающая им отдаленное сходство с ладьями скандинавских викингов, украшенных головами драконов. Кормовая часть лодки имеет вид загнутой на конце линии. Экипаж состоит из 20 гребцов, показанных короткими вертикальными черточками. Две из них соединены в верхней части и образуют фигуру, отдаленно напоминающую парус. Так выглядит одно из лучших изображений лодок онежских петроглифов. По поводу наскальных лодок также разгорелся острый спор. Ученые, признающие капканы, и в лодках видят копии реальных лодок, существовавших в древности и использовавшихся в транспортных целях, для охоты, рыбной ловли и т. д. Короткие столбики, перпендикулярные корме, они принимают за гребцов. Для сторонников «солярной» теории - это ладьи мертвых, перевозящие души умерших в потусторонний мир, или лодки, на которых странствуют мифологические герои. В поле зрения попадают фигура в виде двузубой вилки или остроги и три широкие, слегка изогнутые линии нечетких очертаний. Следующее скопление надо искать примерно в 10 метрах к юго-востоку. Его открывает оригинальная человеческая фигура с поднятыми руками, с расставленными и согнутыми в коленях ногами, с массивными выпуклостями по бокам туловища. Эта фигура вызвала разночтения. В. И. Равдоникас считает ее изображением женщины, напоминающим скульптурки полногрудых «венер» эпохи верхнего палеолита. А. М. Линевский усматривает тут композицию: человек, придавленный тяжестью,- далекий отзвук человеческих жертвоприношений. К. Д. Лаушкин же увидел солнцеву мать - образ, олицетворяющий единство и процветание рода, воплощающий идею плодородия. Справа от человеческой фигуры - небольшая композиция: птица длинным клювом соприкасается с капканом. По К. Д. Лаушкину, в ней отражен мифологический сюжет борьбы за огонь, иллюстрирующий веру древних жителей края в то, что лебедь принес огонь с неба на землю. Но здесь изображен скорее не лебедь, а журавль. Кроме того, при расшифровке не принят во внимание второй круг с одним рычагом, расположенный чуть ниже первого и явно связанный с композицией. Похоже, что оба капкана входят составной частью в цепочку аналогичных фигур, расположенных полукругом и образующих какую-то преграду. Среди них выделяется неправильный контурный прямоугольник с отростком и маленьким кружком у его конца. Во внутренней части полукруга неумелой рукой выбиты олень и лось, идущие в противоположные стороны. Оба изображения далеки от натуры и скорее представляют собой нечто среднее между оленем и лосем. По внешней стороне полукруга показаны в основном птицы. Бросается в глаза необычная «процессия»: за маленькой фигуркой лося тянется целый выводок из четырех идущих «гуськом» птиц. Впереди их «поджидает» крупный лебедь, а сзади «подгоняет» человек. Поодаль можно увидеть знак в виде полумесяца и, кажется, незаконченный выбиванием капкан. Осмотрев «зал», невольно задумываешься. Что это? Нагромождение разновременных одиночных фигур или нечто более сложное по замыслу? Чем дольше всматриваешься в рисунки, тем более убеждаешься в наличии какой-то внутренней связи между фигурами. Похоже, что последний мастер, прикасавшийся к скале, объединил их какой-то общей идеей. Мы почти не замечаем «лишних» фигур, а полукольцо капканов со зверями внутри и птицами за его пределами придает скоплению определенную стройность и даже наводит на мысль о композиционном единстве всех рисунков. Любопытно и размещение людей, выбитых по бокам полотна. Один участник или покровитель промысла в стремительном движении, другой (скорее всего полногрудая женщина) — в бурной, радостной пляске. Возможно, и впрямь, выбивая капканы и основные объекты промысла, художник выражал горячее желание, чтобы настоящие самоловы принесли ему удачу. Довольно трудно принять изображенные здесь орудия промысла- капканы за знаки солнца и луны. Теперь пройдем 16 метров к юго-востоку, минуя три одиночных изображения лося или оленя, выбитых довольно неумело. При знакомстве с новым скоплением прежде всего бросается в глаза компактная группа рисунков, по-видимому, образующих сложную композицию, «прочесть» которую пока не удалось. Интересно, что в ней мы видим наслоения разновременных фигур- случай, редкий для карельских петроглифов. Последний художник был стеснен ранее выбитыми изображениями. Он «пририсовал» к ним несколько новых фигур, создав целостную композицию, видимо, сцену охоты на лосей с лодок. Верхнюю часть группы составляют два идущих друг за другом очень схематичных лося или оленя. У последнего - непропорционально большая морда, от нее вверх и вниз отходит по отростку, а внутри выбитого по контуру туловища - капкан и часть полукруга. Передний лось имеет короткое квадратное тело, сзади его почти касается известный уже нам по расшифровкам К. Д. Лаушкина «жезл». В нижней части композиции - две плывущие друг за другом лодки с экипажами. Над одной из них поднимается какая-то контурная, под четырехугольная фигура (парус?), над второй нависает еще один «жезл», выбитый почти перпендикулярно предыдущему и как бы соединяющий обе лодки. За композицией нетрудно заметить два очень похожих, тоже контурных лося и непонятную фигуру в виде эллипса с линией, загнутой на конце, и с отростком сбоку (магическое весло, по К. Д. Лаушкину, колоссальная птица, персонаж охотничьего эпоса, по А. М. Линевскому). Стилистически все контурные рисунки близки и, вероятно, выбиты одним человеком. По соседству имеется крайне схематизированная фигура, которую В. И. Равдоникас принял за человека в маске рогатого животного- оленя или лося, а А.М.Линевский - за «доброго» духа. Если сделать несколько шагов к юго-востоку, то наше внимание привлекут три изображения: лебедь, капкан с контурным полукругом в основании и необычное четвероногое существо, определяемое по-разному. Для В. И. Равдоникаса - это человек, одетый в шкуру животного, А. Я. Брюсов же не без основания видит в нем голодного, с «подведенным» животом волка, направляющегося к упомянутой ловушке- капкану. И, наконец, в 6 метрах к юго-западу находятся последние четыре рисунка Карецкого Носа. Они расположены выше других над уровнем озера и выбиты более глубоко, почти на сантиметр. В числе их схематичная фигура человека, олененок и два необычной формы капкана. Таковы петроглифы Карецкого Носа. Среди них преобладают лоси и олени, капканы и птицы, реже встречаются люди и человекоподобные существа. Здесь мы не обнаруживаем единой композиции, объединяющей все фигуры. Уже территориальная разобщенность изображений говорит за это. Но тем не менее рисунки, по мнению А. М. Линевского, все же объединены общей идеей. Она выступает в их одинаковой ориентировке: почти все олени и птицы (за исключением выводка) обращены головой в одну сторону, на юг. Тем самым первобытные люди стремились притянуть к югу, то есть к месту петроглифов, наиболее значимых для охотника животных. И еще одно любопытное, но все же сомнительное наблюдение: почти каждая фигура имеет «ранение». «Убивая» или «раня» рисунки зверей во время магических обрядов, люди, возможно, верили, что обеспечат себе удачу во время предстоящего осеннего промысла, которому в основном и посвящены росписи скалы. содержание Пери-нос Мыс этот заметно отличается от других и своими фантастическими очертаниями, и обилием наскальных изображений. Мы не знаем, как древний житель Карелии воспринимал причудливые очертания мыса, но нельзя оставить без внимания одно наблюдение А. М. Линевского. Если встать на вершине Носа, лицом на юго-запад, то пятый, предпоследний, выступ мыса покажется похожим на голову гигантского пресмыкающегося, а четвертый и шестой - на его лапы. А если повернуться назад, то первый мыс будет напоминать хвост. Может быть, необычная форма скалы действительно ассоциировалась у древних с представлением о чудовище. Не случайно, на пятом выступе (голова) нет ни одного рисунка. А. М. Линевский допускает, что причудливые очертания некоторых скал, их ярко-красный цвет и послужили поводом создания здесь святилища. Бросается в глаза обилие и многообразие рисунков Пери-Носа. Здесь родина скал, ставших музейными экспонатами. Этот мыс посещался, видимо, чаще, чем какой-либо другой, и в сознании древних людей занимал особо важное место. К. Д. Лаушкин высказал предположение, что Пери-Нос и есть центр онежских петроглифов, где особенно интенсивно бился пульс духовной жизни. По краю от Носа отходят шесть выступов-мысков, на которых и разбросаны рисунки. Осмотр их удобнее начать с северной стороны и затем постепенно двигаться на юг. Первый, самый северный мыс Пери-Носа представляет собой невысокий выступ сероватого гранита, поверхность которого испещрена шрамами и трещинами. Наскальные изображения нужно искать в западной его части. Быть может, не сразу, но все же удастся рассмотреть десять изображений птиц (две из них почти соприкасаются клювами). Однообразные и невыразительные, они тянутся на протяжении почти 40 метров. Выбитые довольно небрежно, неумелой рукой, фигуры вряд ли произведут большое впечатление на посетителя. При знакомстве с ними невольно возникает предположение, что это всего лишь «проба пера», следы предварительной тренировки перед созданием более совершенных изображений, или же рисунки самой ранней, «младенческой» стадии, когда наскальное искусство восточного берега Онежского озера только зарождалось. Чтобы отыскать второй мыс Пери-Носа, имеющий четкую полуовальную форму и пологий склон, нужно пройти вдоль песчаной полосы метров восемьдесят. Рисунков на нем еще меньше - всего шесть, но они более интересны и выразительны. В их числе четыре лебедя, расположенных в два «этажа». Снизу - пара похожих птиц, идущих друг за другом, с неестественно длинными шеями, почти в 3,5 раза превышающими длину их тела. Между шеями двух птиц выбит лебедь значительно меньших размеров с «рожками» на голове - возможно, детеныш, а позади него - контурный лебедь, голова которого уничтожена выбоиной. Неподалеку разместились две одиночные фигуры: капкан с двумя очень короткими рычажками и уникальное изображение извивающейся змеи. Рисунки тянутся на протяжении 25 метров. Третий мыс начинается рядом. Это центральный и самый большой выступ Пери-Носа, который довольно узким, изрезанным по краям языком полого спускается в воду. (По направлению к суше он резко поднимается и уходит под тонкий слой почвы, заросший лесом). На нем есть следы сколов отдельных гранитных глыб, упавших в озеро. Поверхность гранита чаще серая, в прибрежной зоне местами красноватая. Кромка мыса, омываемая волнами озера,— гладкая и чистая. Большая же часть его покрыта плотным наростом зеленоватых лишайников, под которым удалось выявить много изображений. Рисунки тянутся вдоль воды почти по всему выступу и встречаются даже по склонам гранитной ложбины внутри его. Здесь насчитывается 11 групп и 10 одиночных изображений, а всего 152 фигуры. В их число, естественно, мы не включаем те, которые видели в Ленинграде и Петрозаводске. Они были вывезены отсюда раньше, чем В. И. Равдоникас приступил к полному изданию карельских петроглифов, и, к сожалению, не вошли в его публикацию. Если начать обзор рисунков с севера, то первоначально в поле зрения попадут 26 изображений, расположенных на одном квадратном метре скалы. Тут и небрежно выбитая лодка, и непонятная фигура, и изогнутая короткая линия, и сильно стилизованная фигура. Но прежде всего в глаза бросаются два ряда капканов. Три из нижнего и один из верхнего ряда очень похожи, их парные рычаги ориентированы в одном направлении - на запад. Лишь пятый, с полукругом в основании, направлен в другую сторону - на юг. Между ними «нарисованы» две птицы, соприкасающиеся хвостами, одиночная птица и лось. А вот небольшая композиция, которую А. М. Линевский трактует как изображение охотничьего предания (мифа) о некоем удачливом охотнике, убившем колоссальную птицу. К. Д. Лаушкин же увидел здесь изображение мифологического существа с чудесным веслом, наделенным сверхъестественными качествами. Вглядываясь в рисунки, сгрудившиеся на пятачке скалы, мы вновь задаем себе все тот же навязчивый вопрос: «Не объединены ли они (или часть их) единым сюжетом?» Похоже, что да. И хотя трудно решить, где верх, а где низ небольшого полотна, линия из трех капканов, вытянутых строго с юга на север и наставленных в одну сторону, подтверждает правильность догадки. Западнее выбита лодочка с двумя гребцами, а за нею выводок из трех лесных птиц, пара очень похожих контурных лебедей (с дугами внутри туловища), соприкасающихся лапами, схематичная фигурка человека без рук и ступни, капкан, олененок, кружок и изображение лодки с тремя гребцами. У изгиба мыса - новая группа из 34 небольших фигур: несколько птиц, лось с огромной мордой, линия, оканчивающаяся головой лося, три кружка, олени (два олененка идут друг за другом). Здесь же имеются две интересные фигурки трехпалых человечков. У одного из них показана лишь верхняя половина туловища с поднятыми руками и головой в виде кружка с маленьким хвостиком. А. Я. Брюсов, исходя из фольклорных и этнографических параллелей, предположил, что, возможно, такие изображения людей с недостающими частями тела связаны с представлениями о лунных фазах. Подобно ущерблению лунного диска, они также показаны без какой-нибудь части тела или с неполным набором пальцев на руке. А. М. Линевский не соглашается с ним и полагает, что перед нами совсем не человек, а олицетворение некой стихии, например, восточного ветра, нежелательного для жителей побережья. Слева - две одинаковые птицы, соприкасающиеся хвостами, а неподалеку - три утиных или гусиных выводка. В одном из них — две птицы, в другом - четыре, в третьем - шесть. Поодаль можно найти странное изображение безрукого человека с широко расставленными ногами, а к юго-востоку от него - лодку (или плот) с шестью гребцами и «горбатого» лося с какой-то непонятной фигурой над головой. Пройдя метров пять к юго-западу, вдоль края небольшой живописной бухточки, мы увидим олененка и два, возможно, мифологических образа - попорченную выбоиной голову лося на коротком стержне и схематичную фигуру человека в традиционной позе - с расставленными согнутыми в коленях ногами и поднятыми руками. Немного севернее, на более темной поверхности скалы видна пяти-фигурная композиция. А. М. Линевский увидел в ней замечательную сцену охоты на лося с собакой. В. И. Равдоникас не согласился со столь «простой» расшифровкой, а собаку принял за ящерицу. В чтении К. Д. Лаушкина сцена получила название: «Преступление и наказание лягушки». Содержание ее следующее. В центре композиции - лягушка. В ее образе выступает чудовище, которое собирается проглотить солнце, показанное в облике лося. Лягушку преследует чудесный охотник. Он бросает магический топор, чтобы размозжить эту гадину. Перед головой лягушки горит очаг, изображенный в виде кружка с двумя маленькими отростками. В этом очаге будет сожжен труп лягушки. Охотник — будто бы культурный герой типа Вяйнямейнена из «Калевалы». Когда-то он, возможно, был выдающимся человеком - великим предком, родоначальником древних онежцев. Высекая на скале такой миф, древний художник, якобы, помогал солнцу выдержать бой с темными силами природы. Добрался ли исследователь до истинного смысла композиции, сказать трудно, но бесспорно, что все пять фигур объединены общим сюжетом. Юго-западнее - новое скопление рисунков. Вот кружок, от которого отходит линия с перекладиной на конце. В. И. Равдоникас принимает его за изображение прибора для добывания огня трением. Такая расшифровка нашла поддержку со стороны А. М. Линевского и других исследователей - редкий случай единогласия ученых при чтении петроглифов. Слева - капкан, над которым показана черепахообразная фигура, а под ним - лось. В ближайшем соседстве выбита целая стая разных птиц и лодка без гребцов. Все рисунки расположены очень компактно, сходны по стилю и, возможно, связаны единым сюжетом. Чуть ниже с виртуозным мастерством высечена эротическая сцена- мужчина сближается с женщиной. Обе фигуры выполнены настолько тонко, что прослеживаются даже очертания лица. У женщины округлый живот, полуоткрытый рот, кусочек блестящего гранита имитирует глаз. У мужчины надо лбом нависает громадный чуб (если это не часть головного убора), выделяются горбатая спина и непропорционально большой фаллос. Руки у обеих фигур согнуты в локте и имеют всего по три пальца. Рядом с ними - опрокинутая на спину птица. По мысли А. М. Линевского, эти рисунки составляют центральную часть полотна. Они будто бы указывают на весну - сезон брачного времени. Чтобы обезопасить себя от «свадебных порч» со стороны вредных духов, суеверные люди должны были прибегать к разным хитростям. Так на скале появился капкан - своеобразный «оберег» от поползновений черепахоподобного духа. Конечно, это всего лишь догадка, но в том, что на скале отражены брачные взаимоотношения- сомневаться не приходится. Значит, еще одна сторона жизни попала в поле зрения древних художников. Поодаль выбиты олень, лодка и две изогнутые линии. Далее на протяжении примерно 20 метров рисунков нет. Они начинаются чуть севернее места, где располагалась вывезенная в Эрмитаж центральная скала Пери-Носа. Несколько небольших фигур: две птицы, олень, прямая линия, непонятный рисунок в виде скобы (если это не двуликая птица) и капкан могут и не привлечь внимания зрителя. Взгляд убегает дальше к востоку, туда, где сосредоточена другая, очень кучная группа рисунков. Мы не станем описывать ее. Описание заменит сильно уменьшенная, но точная копия. Отметим лишь, что эта группа богата необычными, фантастическими образами людей и птиц. Среди них пара больших «полосатых» лебедей с дугообразными линиями внутри контурного туловища, напоминающими радуги, «гигантский» лебедь с очень длинной прямой шеей, неправильной формы кружком над ним и серповидным знаком впереди. Конечно, это не объекты промысла. Таких птиц древний охотник никогда не видел в природе. Даже по размерам они в несколько раз больше окружающих фигур: людей, лосей, лодок. Они созданы воображением творцов петроглифов и наделены какими-то особыми, сверхестественными свойствами. А. М. Линевский считает их персонажами мифологических поверий о лебедях. «Гигантские» лебеди резко выделяются среди онежских рисунков. Мы их встретим всего восемь раз. Все они очень разные и, наверное, появились не одновременно. Иногда птицы показаны парами (самец и самка) - эти выбиты одной рукой. На некоторых из лебедей А. М. Линевский нашел знаки ранения. Значит, их «наказывали», и порой очень жестоко, так что на твердом граните оставался заметный след. Случалось это тогда, когда лебедь-дух не помогал людям. И еще одна немаловажная особенность. Как правило, таких лебедей «помещали» рядом с явно фантастическими человекоподобными существами с птичьими или звериными головами, иногда с хвостами. В рассматриваемой группе по соседству с лебедями - целая вереница других фантастических образов. Вот «пляшущий» человек с приплюснутой головой, касающийся ногами черты, а правее — еще три устрашающие фигуры, показанные одна за другой. Тот, что сзади - высокого роста, с птичьей головой на длинной и тонкой шее и толстым длиннющим хвостом. Средний - совсем маленький, но тоже хвостатый и горбатый. И тот и другой, по В. И. Равдоникасу- замаскированные под животных люди; по А. М. Линевскому- вредные духи со следами «ранений». Возглавляет «шествие» духов человекоподобное существо, показанное не в профиль, а в фас. У него широко расставлены сильно согнутые в коленях ноги, руки раскинуты в стороны, а от головы отходит раздваивающаяся на конце линия - дерево или рог. Появление мифологических лебедей, резко отличных от преобладающих среди петроглифов реальных промысловых птиц, не кажется удивительным, если учесть особую роль лебедя в жизни прибрежного населения. Он не только давал вкусное мясо, перо и пух, но и приносил людям первую весточку о начале весны, о наступлении нового промыслового сезона. Ведь лебеди прилетают очень рано, уже в апреле. Культ лебедя прослежен этнографами у многих народов Сибири. Объяснимо и появление человекоподобных фигур, наделенных неестественными, «неземными» чертами. Представления о таких духах широко распространены у многих отсталых народов Сибири и Севера. Древний житель Онежского побережья, видимо, верил, что окружающие его угодья, леса, озера, реки, каждый вид промысловых животных, зверей и птиц имеют своих хозяев, к которым часто обращались за помощью. Их увещевали различными подарками-жертвами, а если это не помогало, то нередко «наказывали». На скалах изображены и персонажи мифов, легенд, преданий. Вторую, восточную половину рассматриваемой «картины» составляют рисунки, выполненные в иной, реалистической манере: лодки, птицы, лось, какое-то четвероногое животное, фрагменты разрушенных фигур. Немного южнее можно разглядеть несколько изолированных изображений, разместившихся гораздо свободнее: необычного человека, на месте головы у которого два соприкасающихся контурных кружка- может, солнечное божество (мнение А. М. Линевского), двух лебедей, две линии (прямую и изогнутую), линию с кольцом на конце (молот?), лягушку или другой мифологический образ. Осмотрев рисунки всей группы, мы никак не может проникнуть в их содержание. Загадкой они остались и для А. М. Линевского. Почему один лебедь убит, другой ранен, а третий цел? Почему между ними проходит цепь мифологических существ? — на эти и другие вопросы он пока не нашел ответа. Но ему показалось, что все изображения проникнуты общей идеей и служат своеобразной таблицей обозначений разного вида магических ранений и даже смерти. Ведь все животные здесь или ранены, или мертвы, что показано, согласно наблюдениям ученого, следующими приемами: выбоинами на теле, использованием естественных трещин для «рассечения» фигур, изображением орудий ранения (камней, палок), «опрокидыванием» на спину. Для людей же состояние смерти символизировалось нередко еще и отсутствием рук. Метрах в восьми к юго-востоку еще одно скопление не очень выразительных и весьма трудных для «чтения» рисунков. Но они интересны одной особенностью, выделяющей их среди онежских петроглифов: подавляющее большинство изображений не закончено. Похоже, что делалось это намеренно и свидетельствует о существовании так называемой парциальной магии, в которой часть заменяет целый объект или образ. Наиболее выразительны две человеческие фигуры в традиционной позе «пляшущих людей». Интересны фрагменты оленей, пунктирная линия с развилкой на конце, лодка с семью гребцами, которая снизу, у носа, соприкасается с человеком (?). По К. Д. Лаушкину, это мифологическое существо, поддерживающее лодку . Рассмотренную восточную часть скопления А. М. Линевский склонен понимать как сцену охоты с лодки на оленей и похищение добычи злоумышленником, которого ранят в ногу. С юга центральную группу окружает еще ряд рисунков: трапециевидная фигура, часть окружности с восемью зубцами (ожерелье?), изогнутая под прямым углом линия. С запада ее ограничивают лодка с одним гребцом (кажется, незаконченная), три похожих капкана с полумесяцем в основании, «расставленные» один за другим, маленький кружок и короткая линия. Осмотрев рисунки, нельзя не отметить своеобразия тематики скалы, давшей исследователям основание называть ее «Охотничьей». Почти половина изображений - охотничьи снаряды. Тут сосредоточено капканов Пери-Носа и 35% всех онежских капканов. Из них составлены целые заградительные линии. Можно думать, что скала посвящена культу капканов - одного из важнейших промысловых орудий жителей Онежского побережья. Хотя общий «настрой» скалы ясен, расшифровка ее не закончена. Скорее всего она не имеет единой композиции, о чем говорит уже само расположение рисунков. Одну из композиций А. М. Линевский выделил в верхней части центрального скопления. В его расшифровке она состоит из двух рядов капканов, тут же показаны убитый лосенок, несколько метательных снарядов (палок), шалаш, а рядом - охотник, колющий зверя копьем. Не уверенный в такой интерпретации, А. М. Линевский допускает и другой вариант: это своеобразная страничка картинного письма. Она показывает, как лось и лосенок входят в место, огражденное со всех сторон капканами. Валежник и жерди составляют изгородь, кольцеобразная фигура - ловчую яму. На вопрос, зачем человеку понадобилось именно здесь сосредоточить столь много капканов самых разных форм и других охотничьих снарядов, исследователь отвечает: «Для лучшего обеспечения результатов магических действий». Он высказал догадку, что каждая семья (из таких больших семей и состоял род), промышлявшая в окрестностях Пери-Носа, имела свое, семейное, изображение охотничьего снаряда и совершала над ним перед началом промысла магические манипуляции. содержание Бесов нос Почти все исследователи склоняются к мысли, что именно здесь, на мысу Бесов Нос - центр святилища, что тут находились основные объекты культа. Бесов Нос расположен южнее мыса Пери-Нос и отделен от него длинной дугообразной бухтой с великолепным песчаным пляжем. Почти полукилометровой лентой, вытянутой с северо-востока на юго-запад и покрытой шапкой леса, врезается он в озеро. В прибрежной части при любом ветре можно укрыться от могучих волн Онежского озера, а на оконечности, наоборот - наблюдать постоянное волнение. На выступе скалы у оконечности Бесова Носа, названном Западным мысом, и сосредоточены главные его сокровища. На пути к ним постарайтесь не пройти мимо еще одной группы петроглифов, седьмой по счету. Она находится почти у самого основания Бесова Носа, там, где начинается бухта, разделяющая мысы Бесов и Перий. Гладкая полоска гранита красноватого оттенка, протянувшаяся по краю округлого, почти тридцатиметрового выступа, названного Северным, украшена 22 рисунками. Темные наросты лишаев долгое время скрывали их от взора исследователей. Здесь надо разыскать три небольших скопления и три одиночных изображения. Начав обзор с восточной стороны, мы обнаружим самое большое скопление - 11 фигур, которые расположены так низко над водой, что она постоянно заливает их. В правом верхнем углу скального полотна - небольшая лодочка с тремя высокими столбиками - гребцами, а рядом - лебедь. Правее «выстроились» в ряд: необычного вида человек (с расставленными ногами, без рук, с головой в виде контурного круга), четвероногое животное с массивным туловищем и широким, но коротким хвостом, лосенок с сильно вытянутой шеей и массивной мордой, а над ним - знак в виде полумесяца. Ниже выбиты «гигантский» лебедь, ущемленный за шею капканом, и олень. А вот снова появляется интересная композиция: человек в маске зверя (медведя) со странными предметами в руках, очень похожими на капканы, под ногами его - линия. Впереди в том же направлении, что и человек, движется олень. Сцена при расшифровке вызвала разночтения. А. М. Линевский принял человеческую фигуру за мифологическое существо с хвостом и звериной мордой, на котором один на другом висят два капкана. По второму варианту его чтения это «некий дух, попавший в капкан». В. И. Равдоникас же увидел в изображении замаскированного под медведя (с длинным хвостом) человека с солярным и лунарным знаками в руках; плохо сохранившаяся линия под ногами ассоциировалась в представлении ученого со змеей. Этот человек - могущественный тотем со сложной тройственной природой (животной, человеческой и космической). А центральная идея всей композиции может быть понята, как борьба двух начал - света и мрака, тепла и холода, добра и зла. Человек - олицетворение светлого и доброго начала, покровитель рода или племени - показан в роли победителя. К. Д. Лаушкину кажется, что это сцена символического жертвоприношения в честь солнца. Вот о чем она, по его мнению, рассказывает: «Истомленные и изголодавшиеся люди (не нашлось даже жертвенного животного), может быть, ранней - холодной и бескормной весной, жаждая солнечного тепла, делают отчаянную попытку магическим путем заставить солнце (покровителя оленьих стад, лосей и всего живущего на земле) светить ярко и горячо, по-летнему: они приносят ему в жертву молодое животное (символически)... Они обращаются за помощью к предку, выступающему в зверином (т. е. тотемическом) облике... Предок, попирая ногами темноту, отнимающую свет от солнца, помогает ему одолеть врага. Через предка же они взывают о помощи и к луне, чтобы она на своих рогах подняла из-под земли дарующее жизнь светило...» На наш взгляд, нельзя исключить и такой трактовки композиции: человек на лыжах, скорее всего действительно замаскированный под зверя (но без хвоста, за него принимают торчащее из-за спины орудие охоты), отправляется ставить капканы-самоловы. Если такая трактовка верна, то это - единственный лыжник среди онежских петроглифов. Примерно в 15 метрах западнее - новые фигуры: два капкана, лебедь, лось с массивной мордой и как бы накинутой на ноги петлей, фрагмент какого-то животного. Менее чем в полутора метрах расположено последнее скопление: полумесяц, «гигантский» лебедь с длинной изогнутой шеей и с дугами внутри контурного туловища, другой лебедь, меньших размеров, выбитый неумелой рукой, два кружка небольшого диаметра и изогнутая линия (бумеранг), метательные снаряды, по А. М. Линевскому. Теперь можно двигаться на оконечность Бесова Носа, к его западному мысу - большому массиву обнаженных скал, которые широким и относительно ровным склоном спускаются к воде. Серый по краям и красноватый в прибрежной части гранит сильно испорчен естественными сколами и разломами. Изображения здесь тянутся полосой в 5 - 8 метров с юго-запада на северо-восток. На площади примерно в 70 квадратных метров зарегистрировано 89 петроглифов. Даже не искушенный в наскальном искусстве посетитель отметит своеобразие новой группы. Нигде еще не встречались нам такие громадные фигуры. Здесь мы не найдем капканов и только раз встретим лодку. Но зато увидим чрезвычайно редкие для наскальных рисунков Карелии изображения рыб (одно из них можно принять за морского зверя) и изобилие птиц. На скале отчетливо выделяется центральная часть, манящая нас тремя необычайно крупными фигурами: выдры (ящерицы?), беса и сома (налима?). Размеры их соответственно: 2,56, 2,46 и 2,65 метра. В центре могучий бес - угловатая человеческая фигура с раскинутыми и согнутыми в локтях руками, оканчивающимися пятью растопыренными пальцами, с расставленными и сильно согнутыми в коленях ногами. Голова его имеет четырехугольную форму и в отличие от туловища - контурная. На лице двумя разными кружками показаны глаза, прямая черта между ними означает нос, а изогнутая линия под нею - рот. Фигуру пересекает трещина, идущая вдоль всего туловища. Изображение беса слегка попортил христианский крест с короткой надписью у вершины. Он выбит, вероятно, в XV веке монахами соседнего Муромского монастыря и наглядно демонстрирует враждебное отношение к «языческому» образу. Справа от беса - исполинская рыба. Видны два глаза, пара плавников, один ус и непонятный отросток на хвосте. Сом или налим? Громадная голова, очертания хвостовой части, огромные размеры дают основания видеть в изображении сома - довольно редкого, но колоритного обитателя Онежского озера. Первобытного человека могли привлечь в нем некоторые особенности. Сом - прожорливый хищник, который обычно держится поодиночке, в глубоких, насыщенных деревьями и корягами местах, и лишь зимой образует скопления на ямах. Питается сом лягушками, рыбой и даже водоплавающей птицей. Самые крупные экземпляры достигают 5 метров длины и свыше 300 килограммов веса. У сома вкусное и жирное мясо, очень прочная кожа. Слева от беса высечена выдра, показанная, как и сом, в проекции сверху. Этот своеобразный зверек имел все основания заслужить симпатии наших далеких предков. Известный американский зоолог и писатель Э. Томпсон называл выдру жизнерадостной и бесстрашной. «Любящая и ласковая по отношению к своим сородичам и благожелательная к соседям по водоему, полная игривости, отваги и силы, идеальная в своем доме, стойкая к смерти. Благороднейшая маленькая душа из душ всех четвероногих, встречающихся в наших лесах»- писал натуралист об этом животном. Первобытный человек, прекрасно знавший повадки зверей, их «психологию», не мог, вероятно, не обратить внимания хотя бы на некоторые из этих безусловно импонировавших ему «достоинств». Выдра- довольно крупный (от 120 до 180 сантиметров) хищник с маленькой вытянутой головой, короткими лапами и конусообразным хвостом длиной до 50 сантиметров. Выдра быстро плавает и хорошо ныряет, чрезвычайно осторожна. У нее красивый прочный мех, исключительно ноская шкура. Многие принимают наскальный рисунок за изображение ящерицы, считая, что в проекции сверху выдра выглядит иначе. Все три фигуры производят сильное впечатление на посетителей. Именно они прежде всего и привлекли внимание местного населения, называвшего расположенную неподалеку от петроглифов деревню Бесовым Носом. Чтобы лучше понять эти крупномасштабные рисунки, целесообразно познакомиться с их ближайшим окружением. Слева от выдры выбито дерево (сюжет очень редкий в первобытном наскальном искусстве), справа - фантастический лебедь, изогнутая линия и птица (сохранился ее фрагмент). У левой руки Беса видим стерлядь и две птицы. По другую сторону, касаясь руки и плеча, проходит поздний семиконечный христианский крест, а у головы высечен контурный овал неправильной формы. Рядом, друг над другом, показаны две птицы с длинными шеями. Следующие десять рисунков образуют верх центрального панно. Это изображение в виде скобы, несколько фрагментов птиц, преимущественно лебедей, ломаная линия, голова оленя, крестообразный знак и, наконец, непонятная фигура в виде длинной линии, раздвоенный конец которой венчает «трезубец». В. И. Равдоникас принял ее за символический образ, который носили как культовое изображение на шесте. Для А. М. Линевского это орудие рыбной ловли - трезубец. Но в нем можно видеть и сильно схематизированное изображение человека. Остальные фигуры группируются вокруг сома (налима). Слева от него сверху вниз расположены: медведь, птица, короткая черта и небольшая композиция. Почти все исследователи принимают ее за сцену рыболовного промысла и находят в ней или рыбу, проткнутую трезубцем, или небольшую лодку с одним гребцом, загарпунившим колоссальную рыбу. К. Д. Лаушкин оспаривает такое мнение: он считает, что в сцене запечатлены мифологический герой в лодке и рыба - чудовище «нижнего» мира. Аналогию он находит в одной из рун «Калевалы», рассказывающей о щуке из царства мертвых. Ниже, за фрагментом утраченной фигуры и контурным овалом с отростками,- новая композиция, тоже трактуемая как сцена промысла на рыбу с помощью гарпуна. По К. Д. Лаушкину же и здесь запечатлен сложный мифологический сюжет - освобождение огня-солнца из чрева чудовищной рыбы тремя гребцами-героями. Вот он, по его мнению, сокровенный смысл мифологической сцены: «...некое божество подводит лодку с тремя гребцами к чудовищной рыбе, которая, должно быть, задерживает солнце в преисподней... Очень вероятно, что три гребца - это мифологические существа типа культурных героев, которые отправились в царство мертвых, чтобы в союзе с добрым божеством вернуть солнце на дневной небосвод» Такая расшифровка - не более как остроумное перенесение на безмолвные петроглифы содержания одной из рун «Калевалы», сложенной на полтора-два тысячелетия позднее. Еще ниже выбиты олень и девять птиц (от некоторых сохранились лишь фрагменты). И, наконец, мы видим птицу и необычного оленя с длинной, «птичьей» шеей и короткими прямыми ногами. По левую сторону легко находим изображения птиц, фигуру непонятного содержания, поодаль от нее рыбу (морского зверя?), лебедя, заклейменного семиконечным крестом меньших, чем у беса, размеров, крайне схематичное изображение человека и оленя. Несколько в стороне - контурный лебедь и охотничья сценка, в которой человек копьем или рогатиной колет медведя (лося?). Рядом- вторая композиция, необычная по стилю. Ее составляет совершенно условное, почти геометрическое изображение хвостатого человекоподобного существа, соединенного у ног с лебедем. А. М. Линевский трактует этот удивительный образ как олицетворение некой стихии, вероятнее всего неблагоприятного восточного ветра, для успокоения которой приносится жертва - убитый лебедь. На этом мы заканчиваем знакомство с ближайшим окружением загадочной пока триады, состоящим из 49 небольших по масштабу, преимущественно одиночных фигур. А теперь вернемся к трем крупным центральным фигурам, мимо которых не мог пройти равнодушно ни один исследователь. А. М. Тальгрен, а вслед за ним А. Я. Брюсов и В. И. Равдоникас считали их одиночными, разрозненными изображениями, не связанными между собой, склоняясь к мысли, что фигура беса - позднейшего происхождения. В. И. Равдоникас допускал даже, что при ее выбивании использовались металлические орудия. Я. Доманский и А. Столяр - авторы интересной научно-популярной книги «По бесовым следам» - тоже пришли к выводу, что общей композиции Бесов Нос не имеет. Нет ее, по их мнению, и в отдельных частях группы. Иначе думает А. М. Линевский. Он убежден, что три крупные фигуры составляют композицию, которой подчинены и все окружающие их мелкие изображения. С помощью несложных, но остроумных наблюдений исследователь показал, что заполнение скалы началось как раз с создания трех исполинов, что центральная из них, бес - одна из самых ранних фигур, от которой зависело появление остальных рисунков Бесова Носа. Уже при первом знакомстве со скалой ученому стало ясно, что щель, «перерезающая» беса вдоль, образовалась до появления фигуры, а не после, как думает В. И. Равдоникас. В самом деле, щель делит беса на две абсолютно равные части, рот выбит в месте, где от нее отходит небольшой отросток, узкая шея совершенно точно совпала со щелью, обе кромки которой оббиты только внутри фигуры. Итак, бес был намеренно «привязан» к уже существовавшей и, возможно, почитавшейся естественной трещине. Далее ученый убедительно доказал, что вначале был выбит бес, а затем две почти одномасштабные фигуры по бокам - налим и выдра. Вот его аргументы: расстояние от рыбы и выдры до беса почти одинаковое. Подобно тому как расположение беса явно зависело от конфигурации щели в скале, на размещение рыбы и выдры повлияло местоположение фигуры беса. Хвост рыбы и конец туловища выдры как раз проходят на уровне плеч беса. Примем во внимание также их одинаковую ориентировку. Оставалось выяснить, связаны ли три крупные фигуры с остальными изображениями. И эту задачу А. М. Линевский решил эффектно и убедительно. Последуем его примеру и закроем выдру, беса и рыбу листами бумаги. И сразу же чувствуется невосполнимый пробел. Становится ясно, что крупные изображения, особенно бес и налим, безусловно повлияли на расположение прочих фигур. Наиболее ощутимый результат дает опыт с налимом. Окружающие его рисунки, особенно слева, расположены «в столбик», в виде узкой полосы. Когда изображение закрыто, отчетливо видно, что именно рыба помешала им «раздвинуться» и соединиться с рисунками, расположенными справа от нее. Не остается сомнений, что перед нами яркая композиция. Бес, выдра и налим, по мысли А. М. Линевского, и были главными объектами культа древних жителей побережья. Все они окружены символическими жертвоприношениями. Больше всего их получил налим. Тут и птицы, и олени, и медведь и даже три рыбы. Но все рыбы уже поражены, пойманы. Скорее они не жертвы, а вознаграждение в виде удачи в рыбной ловле, которого ожидали от налима за принесенных ему птиц и зверей. Бес получил стерлядь и две пары лебедей, выдра же - исключительно птиц. Не выступает ли здесь обычай, описанный этнографами, по которому при жертвоприношениях «богу моря нельзя давать рыбы, а богу тайги- мяса животных»? Бес - это дух, «хозяин» леса и, быть может, неблагоприятного восточного ветра одновременно. Среди символических жертвоприношений ему нет лесных зверей. Но они и не нужны бесу-духу, потому что находятся в его личных владениях. Воронка в полости рта и оббитая трещина свидетельствуют о том, что беса кормили и поили. Главным лакомством его была кровь убитых животных, бесследно исчезавшая (через щель) в пучине озера. Кормили и других духов, но если они не оправдывали возлагаемых на них надежд, то их «наказывали». Выбоина на брюхе налима, подобие наконечника в боку беса, трещина на голове выдры- наглядное тому подтверждение. С выдрой древние жители края, по мысли А. М. Линевского, связывали понятие о зле, тем самым и о вреде, голоде, лишениях. Она будто бы была главным разорителем хозяйства озерно-речного рыболова- охотника: разрушала птичьи гнезда, отгоняла стаи рыб и птиц и т. д. Стремление умилостивить этого хищного зверька и привело якобы к его почитанию, к возникновению культа выдры. Изображение выдры на побережье Онежского озера, как полагает исследователь, возможно, связано и с культом мертвых, культом предков. Таковы рисунки Бесова Носа. Да, первобытные художники не без основания избрали именно Бесов Нос для создания поразительного центрального панно и окружающих его фигур. содержание Мысы Кладовец, Гажий и остров Гурий Чтобы достичь мыса Кладовец, нужно обогнуть почти километровую бухту с естественным пляжем. С юга бухту замыкает новый гранитный массив, по краям которого широкой полосой тянутся сверкающие на солнце скалы, полого сползающие в воду. Изображения ищите на западном склоне, где поверхность гранита исковеркали провалы, широкие трещины, частые выбоины. В процессе этой естественной ломки гранита пострадали и многие петроглифы, а часть из них и вовсе уничтожена. Не случайно из 34 зарегистрированных изображений 20 представлены фрагментами. Некоторые из рисунков раньше уходили под слой лишайника и найдены только после расчистки скал. Сосредоточены рисунки довольно компактной группой, лишь один капкан оказался далеко в стороне, примерно в 50 метрах к северу. Среди них явно преобладают птицы, преимущественно лебеди. Знакомясь с новыми изображениями, обратим внимание на местоположение скалы, давшее основание А. М. Линевскому связывать ее с культом водоплавающей птицы, прежде всего лебедя. Речка Черная, что рядом с мысом Кладовец, вскрывалась раньше других рек. Вот сюда и тянулись вереницы птиц. Птицы - разные по стилю, среди них много контурных. Выделяется несколько тщательно выбитых крупных лебедей и более мелких птиц- уток или гусей. Любопытны небольшие сцены: три птицы, рядом с которыми — две изогнутые линии (возможно, метательные снаряды), лось, сзади и спереди соприкасающийся с птицами; две пары гусей или уток. Примечателен и какой-то мифологический персонаж, нога которого соединена с гагарой, а руки подняты вверх. Чтобы закончить осмотр онежских петроглифов, надо посетить еще два пункта: мыс Гажий Нос и остров Гурий. Пройдя от Кладовца вдоль берега к югу метров 400, мы окажемся у устья речки Черной. Преодолев еще километр песчаной бухты, увидим гранитный массив, вдвое больший предыдущего. Это Гажий Нос - своеобразный рубеж между северной частью восточного берега с обилием скальных выходов, образующих мысы, бухты и острова, и южной, где эти выходы коренных пород пропадают. Конфигурация берега за мысом совершенно иная: изрезанные участки сменяются заливами, напоминающими по форме гигантские полукруги. Здесь широко развиты дюнные пески, которые тянутся по берегу в виде узкого вала между озером и примыкающими к нему обширными заболоченными пространствами. На Гажьем мысу выделяются три небольших выступа, отделенных от берега провалами в граните, заполненными валунами и обломками скал. Рисунки есть только на последнем - третьем к югу, прибрежный склон которого полого спускается к воде и имеет ярко-красный цвет. Их всего 12, и расположены они тремя небольшими группами. Преобладают схематизированные изображения птиц. Любопытно, что они высечены глубоким рельефом, следы ударов довольно крупные, линии очень неровные. В первой группе - три птицы, фрагмент утраченного изображения и изогнутая линия. Метрах в шести к югу еще три птицы, схематичная фигура человека с поднятыми руками и с широко расставленными ногами и лодка с тремя гребцами. Два последних изображения - птица и лось выбиты всего в трех шагах южнее. Все рисунки крайне стилизованы и схематичны. Некоторую аналогию им можно найти только в петроглифах первого мыса Пери-Носа. Миновав устье речки Черной, повернемся лицом к югу и примерно в километре от берега увидим два скалистых острова, названных Гурьими: один большой, протянувшийся примерно на 200 метров, и другой маленький, всего в 50 - 60 метров, почти обнаженный. Скальные изображения найдены геологом Б. Ф. Земляковым на большом лесистом острове, в северной его оконечности. Они высечены так низко над водой, что она заливает их даже при незначительном волнении на озере. Здесь удалось выявить только девять изображений, в их числе: олень (на отшибе), лодка с девятью гребцами, капкан, лебедь и еще одна птица. Чуть обособленно от них расположились пять сбившихся в тесную кучку фигур: «полосатый» лебедь с двумя ногами и маленький овал под ним, капкан и два животных (олени?). Похоже, что фигуры образуют композицию. К. Д. Лаушкин увидел в ней отражение мифа о начале мира, примерно следующего содержания: «Из горных сфер прилетела птица. Она снесла чудесное яйцо. Из яйца вышли и солнце, и звезды», которые прячутся в образах животных. По его мысли, у творцов рисунков, как и у рунопевцев, начало мира было связано с островом. Вот почему этот миф увековечен на островке. Сделать это древнего художника побуждало стремление магическим путем закрепить то устройство вселенной, к которому он привык и изменений в котором очень боялся. Такую расшифровку поддержал А. А. Формозов в интересной книге «Памятники первобытного искусства». Однако, по его мнению, в образах животных рассматриваемой композиции запечатлены не астральные тела (звезды), а «земная твердь». содержание Оленеостровский могильник Оленеостровский могильник - это наиболее яркий памятник археологии эпохи камня на Северо-Западе России. Благодаря хорошей сохранности скелетов погребенных, изделий из кости и рога, он является чрезвычайно ценным источником для реконструкции хозяйства, образа жизни, общественных отношений, искусства и религии древнего населения, а также воссоздания внешнего вида людей, живших 7-8 тыс. лет назад на территории Карелии. Могильник, располагавшийся на Южном Оленьем острове , в 7км юго-восточнее о.Кижи, был открыт при разработках известняка, разрушивших большую часть погребений, и исследован в 1936-1938 годах экспедицией под руководством известного ленинградского археолога В.И.Равдоникаса. Материалы памятника были опубликованы другим ленинградским ученым Н.Н.Гуриной в 1956 году. В ходе археологических раскопок на общей площади 2350 м2 было вскрыто 177 погребений, представляющих из себя могилы прямоугольной формы размерами 2 х 0,7м, глубиной 0,6 х 1,1м. При засыпке большинства из них использовалась минеральная краска красного цвета - охра. Все погребенные были положены в могилы головой на восток, иногда с отклонениями к северу или югу. В большинстве случаев умершие лежали на спине, редко на боку, в вытянутом или скорченном положении. Выделяются четыре захоронения, где покойные были помещены в могилу вертикально. В трех могилах находилось по трое погребенных, в 16 - по двое. В 37 могилах были похоронены женщины, в 49 - мужчины; в 73 погребениях находились люди возмужалого или зрелого возраста, в 23 - детского или юношеского (детей моложе 5-6 лет нет), 15 - старческого. Средний рост у мужчин достигал 171,6см, максимум 181,9см, у женщин соответственно 166,2см и 171,3см. Вместе с умершими клался разнообразный инвентарь. Всего было найдено 7132 предмета. Это орудия охоты и рыболовства: наконечники стрел , гарпуны , ножи и киналы из кости и камня; украшения: подвески из резцов лося , бобра, клыков медведя , пластинки из резцов бобра, костяные и каменные подвески ; предметы культа и скульптурные изделия: жезлы в виде головы лося, скульптурные изображения змей и антропоморфные изображения. Особо выделяется самое древнее (радиоуглеродная датировка 9910+-80 лет назад) погребение № 100 могильника. Скелет в нем находился в вертикальном положении, был обложен камнями и густо засыпан ярко-красной охрой. Умершего сопровождало большое количество изделий из камня и кости (около 500). Все это позволило археологам предположить, что захоронение принадлежало родовому или племенному вождю. По расположению украшений на скелетах был восстановлен костюм оленеостровцев . Он состоял из обуви, штанов, куртки и капюшона, сделанных из шкур крупных животных и отвечал требованиям северного климата. Для шитья использовались костяные иглы или проколки, в качестве ниток, вероятно, - волокна крапивы, лыка и других растений, сухожилия копытных животных. Одежда украшалась резцами лося и бобра, клыками медведя, подвесками из камня и кости. Основными занятиями древнего населения, судя по найденным костям животных, птиц и рыб, были охота и рыбная ловля. Оленеостровский могильник, по данным радиоуглеродного анализа костных останков, функционировал в промежутке 7470-6790 лет назад (калиброванные данные 6320-5640 лет до н.э.). Население, которое жило в то время на территории Карелии, по мнению большинства археологов и антропологов, принадлежало к архаичной восточной ветви европеоидов. содержание Ocтpoв Paдкoльe Ocтpoв Paдкoльe нaxoдитcя в 7 км от острова Кижи. Oн пpeдcтaвляeт собой крупную cкaлy, протяженностью до 500 м, чacтичнo зapocшyю кycтapникoм и peдкoлecьeм, которая вoзвышaется нaд вoдoй нa выcoтy дo 6,5 м. В работах иccлeдoвaтeлeй разных лет (Шaйжин, Pжaнoвcкий, Брюсoв, Бaйбypин, Лoгинoв) Радколье назывался древним дохристианским святилищем. По их мнению, на это указывал сохранившийся до нaчaла XX вeкa в окрестных деревнях oбычaй в пocлeднee вocкpeceньe пepeд Ивaнoвым днeм (24 июня - cт.cтиль) устраивать на острове гуляние - т. н. "paдкoльcкoe вocкpeceньe". Существовали у местных крестьян представления об "идoле" или "paдкoльcком бoге" - крупном камне, находившийся на острове Радколье, нa котором имeлось некое подобие человеческого лица. Taкжe нa ocтpoвe имeлиcь opигинaльныe кaмeнныe клaдки и нeкoe изoбpaжeниe "гoлoвы бopoдaтoгo чeлoвeкa", к кoтopoмy мecтныe житeли oтнocилиcь вecьмa пoчтитeльнo, cчитaли "xoзяином ocтpoвa", oблaдaющим cпocoбнocтью нaкaзывaть чeлoвeкa несчастьями. Kpoмe тoгo, в нapoдe coxpaнилacь пaмять o cвящeннoй paдкoльcкoй cocнe, ocтaвшeйcя нa ocтpoвe пocлe тoгo, кaк в нaчaлe XVI вeкa был выpyблeн cвящeнный paдкoльcкий лec, иcпoльзoвaвшийcя для cтpoитeльcтвa Kлимeнeцкoгo мoнacтыpя. Недавно исследования на острове провела экспедиция музея-заповедника "Кижи". Оказалось, что "рaдкoльcкий бoг" - это скальный ocтaнeц высотой 2 м, нaxoдящийcя в нaибoлee выcoкoй ceвepo-вocтoчнoй чacти ocтpoвa нa кpaю oтвecнo oбpывaющeйcя в вoдy cкaлы. Пpимepнo в 40 м к ceвepy oт нeгo, тaкжe нa кpaю oбpывa, нaxoдитcя eщe oдин ocтaнeц схожего размера, нa oбpaщeннoй к вoдe cтopoнe кoтopoгo действительно ecть естественные yглyблeния пo фopмe нaпoминaющиe глaзa, нoc и poт чeлoвeкa. Meждy этими oбъeктaми нa вcю выcoтy oбpывa (oкoлo 6 м) пpoxoдит cкaльный paзлoм пo фopмe нaпoминaющий oбpaщeннyю в пpoфиль гoлoвy чeлoвeкa c длиннoй бopoдoй. Этoт paзлoм, видимо, являeтcя yпoминaвшимcя "изoбpaжeниeм xoзяинa ocтpoвa". Taким oбpaзoм, вce oбъeкты ocтpoвa Paдкoльe, c кoтopыми былa cвязaнa фoльклopнaя тpaдиция, пpeдcтaвляют coбoй пpиpoдныe oбpaзoвaния. Kpoмe ниx нa o.Paдкoльe были oбнapyжeны 14 paзличныx кaмeнныx клaдoк, диаметром около 3-4 м, cлoжeнных из нeбoльшиx кaмнeй-вaлyнoв и кycкoв cкaльнoй пopoды. Они pacпoлoжeны пo вceй тeppитopии ocтpoвa. Большинство кладок имеет подковообразную или овальную форму. Две имеют вид аморфных каменных куч, ещё две (плохо сохранившиеся), возможно изначально имели форму спирали. Bce клaдки в тoй или инoй cтeпeни зapocли мxoм, зaдepнoвaны, частично paзpyшeны. Обследованные на острове Paдкoльe объекты нaxoдят aнaлoги cpeди кyльтoвыx мecт нapoдoв Ceвepнoй Eвpaзии, в чacтнocти, cpeди cвятилищ caaмoв. У них были развиты почитание камней и скал, часто причудливой формы, деревьев. Святилища древних саамов нередко находились на скалистых островах, возвышающихся над окружающим пространством. Там могли находиться разнообразные каменные кладки в виде куч, спиралей, кругов и т.п. Интересно, что на культовый характер указывает этимoлoгия нaзвaния ocтpoвa Paдкoльe. По мнeнию тoпoнимиcтa B.Aгaпитoвa вторая часть слова "kallio" происходит от прибалтийско-финской формы "скала", а первая часть - возможно восходит к саамскому "raato". В некоторых диалектах саамского языка сходно звучащее слово означает "мepтвoe живoтнoe". Таким образом, название Радколье может быть связано c жepтвoпpинoшeниями живoтныx, кoтopыe кoгдa-тo там coвepшaлись. Таким образом, пepвoнaчaльнo ocтpoв Paдкoльe почитался дpeвними caaмами, которые жили на территории Заонежья ещё в раннем средневековье. B дaльнeйшeм, пpишeдшee cюдa вeпcы, кapeлы и pyccкие чacтичнo пepeняли мecтнyю тpaдицию oтнoшeния к Paдкoлью кaк к особому мecтy. Пocтeпeннo тpaдиция тpaнcфopмиpoвaлacь и в кoнeчнoм итoгe пpинялa тy фopмy, кoтopую зафиксировали этнографы. He иcключeнo, чтo в xoдe xpиcтиaнизaции кpaя cвятилищe былo пpeднaмepeннo paзpyшeнo. Извecтнo, что язычecкиx идoлoв нepeдкo cжигaли, тoпили и т.п. C этим, кcтaти, впoлнe мoгут быть cвязaны coxpaнявшийcя здecь cpeди мoлoдeжи oбычaй в xoдe гyляний cбpacывaть со cкaлы в воду кpyпныe кaмни, а также лeгeндa o cвящeннoй paдкoльcкoй poщe, кoтopaя былa выpyблeнa нa cтpoитeльcтвo Kлимeнецкoгo мoнacтыpя. содержание Карма озеро Светлана Цыганкова 05.05.2004 г. «Посвятительное путешествие» Древние легенды и предания – не плод человеческого воображения, через века они находят неожиданные подтверждения О том, что в карельской тайге есть какие-то загадочные деревянные идолы, специалисты слышали давно. В народной памяти до сих пор сохранились обрывки древних легенд и преданий об изваяниях, поставленных неизвестно кем в таких глухих местах, что и местные ориентировались там с трудом. Но сомневались, что они могли сохраниться. Время и сложные климатические условия неподвластны человеческому желанию любоваться памятниками языческой культуры. Поэтому, отправляясь прошлым летом в экспедицию в Беломорский и Кемский районы, сотрудники международной академии меганауки надеялись найти хотя бы какие-то намеки на существование языческих идолов. Но находки превзошли все ожидания. Таинственные деревянные изваяния, расположенные друг от друга приблизительно в получасе ходьбы, совершенно не похожие, представляли собой своеобразный музей деревянной скульптуры под открытым небом. Затерянные в глухой карельской тайге, неприступные своей непостижимостью, окруженные ореолом им одним ведомой святости, молчаливо и грозно взирали они на пришельцев, дерзнувших нарушить их вековой покой. Когда и кем они были воздвигнуты? Чей божественный образ несут в себе? Какая магическая сила охраняет их от разрушения? - На первый взгляд создавалось впечатление, что деревянные изваяния расположены без видимой системы, - рассказывает вице-президент международной академии меганаук Алексей Попов. - Мы сразу засомневались. Ведь труд по их изготовлению был немалый, и вряд ли кто-либо от нечего делать ворочал тяжелые бревна в карельской глуши просто так, тем более что прежде чем приступать к работе, бревно долго вымачивали, чтобы оно приобрело особую прочность и не подвергалось бы быстрому разрушению. Или за видимой бессистемностью есть определенная система в их расположении и выбранное место по каким-либо причинам неслучайно? А если неслучайно, то на чем основывались наши предки при выборе места? Вопросов возникало предостаточно. - И все они действительно разные? - Идолы резко отличаются друг от друга и по размерам, от 1 до 2,5 метров высотой, и по характеру изображения. Особенно выделялся один, всем своим обликом напоминающий изображения знаменитых и загадочных каменных изваяний с острова Пасхи, что в Тихом океане. То ли это случайность, то ли отголоски каких-то древних знаний, о которых мы уже никогда не узнаем. Изображения других идолов не поддаются какой-либо интерпретации, поскольку сведения о деревянных языческих богах наших предков даже в специальной литературе очень скудны, не говоря уже об изображениях. - Неужели ничто их не связывает? - Единственное, что сближает – время изготовления. Судя по структуре дерева, им более ста лет (об этом свидетельствуют многие легенды), и были воздвигнуты в конце девятнадцатого века. В то время, несмотря на укоренившееся уже христианство, элементы язычества (ведовства) были достаточно распространены в Карелии. Но самое поразительное, что рядом с найденными идолами находились их прежние полусгнившие «останки», что подтверждало сведения об их периодической восстанавливаемости (по некоторым данным, идолы «восстанавливаются» каждые 150 лет). Члены экспедиции решили сначала проверить места расположения идолов методом биолокации (так называют древнюю методику лозоходства). Издревле с помощью лозы искали подземные источники воды, месторождения металлов. Методика лозоходства в ранние времена широко применялась жителями Карелии. Не случайно, поэтому, ветки лозы – символа рудознатцев – украшали первый герб Карелии. Вполне возможно, что и древние строители идолов могли использовать методику лозоходства. С помощью двух г-образных металлических рамок специалисты изучали места расположения изваяний, подходя к ним с различных сторон, и неизменно рамки реагировали отклонением в стороны, не доходя до идола 1-1,5 метра. Это говорило о том, что идолы установлены в центре особой, так называемой, геоактивной зоны, имеющей диаметр порядка трех метров. И вот здесь Алексей Попов пришел к удивительному открытию. Посмотрев на карту и сверив путь по компасу, с удивлением отметил, что цепочка идолов направлена строго в одном направлении, располагаясь практически на прямой линии, к не менее таинственному и завораживающему одним своим названием месту – озеру Карма. (Карма – одно из основных понятий древнеиндийской философии, связанное с законом духовного и физического перерождения человека). Окруженное многокилометровыми непроходимыми болотами, озеро практически не исследовано и не описано в краеведческой литературе, хотя некоторые эзотерические (тайные, недоступные для непосвященных) источники северного происхождения связывают с этим местом некое «хранилище древней информации», приоткрывающей завесу тайн над «гиперборейским» прошлым Карелии. С озером Карма связана и легенда о священном «мировом древе», якобы растущем на территории республики, которое было посажено северными волхвами еще в XIV веке. В середине XVI века преподобным Кассианом Муезерским, прибывшим в этот район с Соловецкого монастыря, был основан монастырь, а в 1602 году возведен храм Николая Чудотворца. До сих пор соседствующие «древо» и храм являются местом паломничества немногочисленных хранителей древней веры. По саамским и карельским легендам именно «древо» является своеобразным началом «посвятительного путешествия» через вехи-идолы к озеру Карма. - Сама собой напрашивалась еретическая мысль: неужели в глубокой древности кто-то сознательно ставил своеобразные вехи-идолы, чтобы обозначить некий путь. Кстати, даже само название протекающей в нескольких километрах реки Охта, переводится с древнесаамского, как «путеводная река», - говорит Алексей Попов. - Все это напоминает обряд инициации, «посвятительного путешествия». Ведь до сих пор еще бытуют отголоски древней традиции саамов и карел, которые считали подобные изображения, изготовленные из дерева или камня, своеобразным «инструментом» непосредственного наставления подающих надежды юношей для введения их в «штат шаманов». Возможно из-за того, что воздействие магических сооружений было разным в зависимости от места их расположения и иных особенностей, полное посвящение требовало «посвятительного путешествия» от одного сакрального места к другому. Кстати, о подобной традиции хорошо известно современным историкам. В Западной Европе предпринимались даже попытки восстановить ее, однако эксперимент не удался, поскольку древние духовные практики, являющиеся основой «посвятительного путешествия» утрачены, как и мировоззренческие принципы древней магии. Славянская же традиция общения с так называемыми «малыми кумирами» - языческими идолами - сохранилась на Русском Севере в значительной степени благодаря контактам русских с чудью и саамами. - Но не это основное, - уверен Алексей Попов. - Главное – наши духовные ощущения и переживания, когда, внимательно вглядываясь в изваяние, вдруг всем своим существом понимаешь, что природа одухотворена, и за всеми ее проявлениями, предметами стоят духовные сущности. Идол наполнен жизнью. Собственно, он и изготавливался для того, чтобы в нем пребывал определенный дух или бог. Это своеобразная «дверь», пропускающая в иной мир. Ключ от этой «двери» находится в самом человеке. В любом случае, карельские деревянные идолы – это новая загадка и она ждёт своих исследователей. © Центр Политических и Социальных Исследований Республики Карелия http://www.politika-karelia.ru/ При полном или частичном использовании материалов ссылка на "www.politika-karelia.ru" обязательна содержание Яндомозеро - край зловещих миражей Есть в Карелии на берегу огромного Яндомозера место, куда рискуют приезжать только не информированные любители «дикого» дыха и рыбалки. Чтобы добраться до озера, нужно проделать немалый путь: доехать на поезде до Петрозаводска, оттуда мимо Кижей до местечка Великая Губа, а далее - несколько часов пешком через лес Путешествие, нужно сказать, не из легких, северный ельник здесь настолько густой, что пробиться сквозь него можно только с помощью топорика На другом берегу реки видна давно заброшенная деревня: покосившаяся бревенчатая колокольня и черные срубы Люди покинули ее в самом начале прошлого века, устав бороться с «зоной» Судите сами Внук одного из жителей «проклятой» деревни, Александр Ермаков, рассказывают, что чудеса начались здесь еще в XIX века, после того как однажды в этом местечке, вопреки всем законам природы, не наступила ночь ровно трое суток здесь было светло как днем. Нет, солнце не светило, скорее вся деревня была окутана легким туманом, то сгущавшимся, то, напротив, рассеивающимся. Перепуганные насмерть люди все это время не могли уснуть, ощущая на душе какое-то изматывающее чувство тревоги Потом «чудеса» внезапно прекратились, и все пошло своим чередом. Однако с этого момента в местечке и начали происходить события, объяснения которым найти до сих пор невозможно. В определенные дни недели вдруг становились тупыми любые острые предметы ножницы, ножи, иголки, серпы, косы, топоры, и попытки хоть как-то заточить их ни разу не увенчались успехом Женщины здесь перестали беременеть, и деревня медленно, но верно стала «стареть» Впрочем, детородная функция селянок восстанавливалась, как только они переезжали жить в другое место. Берег реки начал стремительно зарастать: огромные лопухи, низкорослые деревца с ненормально длинными ветками, на многие метры стелющиеся по земле, странная трава -выше человеческого роста в полтора-два раза К тому же у самой кромки воды вдруг появились три ровных «котла» примерно 6-9 метров в диаметре, выстланных изнутри слоем неизвестного материала, похожего на наждак. Были они очень теплыми даже зимой, и в них любили играть местные мальчишки. Со временем эти котлы засосала зыбкая почва, и потом уже ничто не напоминало об их существовании странных миражах, появляющихся в этих местах обычно накануне полнолуния, рассказывают уж совсем фантастические истории. По словам очевидцев, когда встает солнце, видны над озером дворцы и стены города. Этот «город» (некоторые называют его храмом) представляет собой купол, окруженный ажурными башенками. Окружение его меняется - одни видят его на берегу водного пространства, другие -на краю обрыва, третьи - на склоне холма. Вот как описывает мираж один из очевидцев: «Из тумана поднялся город. Он светился различными цветами, словно охваченный разноцветным пожаром. Вознеслись над ночным озером стены и башни, появились тени людей, живших обычной мирской жизнью Время от времени слышны были звуки гул толпы на рынке, плач детей, чарующая музыка И все это чудесное видение рождало в душе какой-то безотчетный страх, желание убежать от прекрасной картины, забыть ее». Спустя несколько лет «город» пропал так же неожиданно, как и появился. Зато над Яндомозером с завидной периодичностью стал наблюдаться огромный красный шар в красном же, как огонь, круге. А рядом всегда находился светящийся объект. Через какое-то время шар темнел, и на его фоне появлялись объемные зеленоватые изображения - то ли люди в дикой пляске, то ли загадочные иероглифы. Посещали эти места и классические летающие тарелки, выдвигавшие время от времени из своего корпуса некую конструкцию, будто набранную из множества тонких выпуклых линз Но самым страшным для деревенских жителей были грозы. Тогда в черных тучах появлялось почти правильное квадратное отверстие, и по его периметру бежал красный луч, пущенный, казалось, откуда-то из-под земли Затем в небесном окне появлялось яркое цветное изображение - пейзаж морского залива, окаймленного невысокими холмами, заросшими странным, темно-фиолетового цвета, лесом. Над морем раскинулось почти белое небо.. Через некоторое время картинка тухла, и возникала другая: на белом же небе проходила жестокая битва каких-то неизвестных космических кораблей. Гремели взрывы, сыпались снопы искр. Время от времени в деревне появлялись какие-то странные белые существа' люди - не люди, животные - не животные. Встреча с ними не сулила ничего хорошего: те, кто не успевал спрятаться в домах и к кому по роковой случайности прикоснулись «люди в белом», внезапно заболевали неизвестной болезнью и вскоре умирали в муках В чаще почти непроходимого леса, который местные жители старались обходить, были места, ступив на которые люди просто-напросто . исчезали. Однако вначале их долго «путал» кто-то, заставляя бродить вдоль небольших прудов, которые совершенно неожиданно встречались в лесной чаще. По рассказам оставшихся в живых, когда они углублялись в лес, строго ориентируясь по солнцу, таких прудов было три, а когда приходила пора возвращаться домой, их оказывалось уже целых семь! Лишь редким счастливчикам, пробродившим среди прудов не одни сутки, удавалось вернуться. Остальные пропадали бесследно. Удивительно, однако ночью над этими псевдопрудами появлялось такое же количество псевдо-лун! Маленькие, подвижные, светящиеся всеми цветами радуги, они мигали разноцветными огоньками, будто смеясь над незадачливыми путешественниками, и протягивали до земли светящиеся серебристым цветом лучи-щупальца Со временем в деревеньке началась и вовсе небывальщина Проснувшись как-то утром, ее житедЩ увидели, что все их дома будто сдвинут со своего места. Ненамного - всего-то на метр-два, но стояли они не там, где были построены! К тому же из хлевов пропала вся живность - коровы, овцы и козы. А куры и вовсе поменяли цвет белые перья стали светиться у них зеленоватым цветом, а пеструшки стали угольно-черными На улицах стали появляться какие-то тени, и наличие их не зависело ни от солнца, ни от нахождения на улице людей или предметов. Причем ложились они в совершенно произвольных направлениях. А у некоторых людей тень вообще исчезла, что способствовало возникновению в отношении них дурной славы и в без того измученной кошмарами и чудесами деревне. Изматывало селями странное ощущение чьего-то практЩвски неосязаемого присутствия в деревне: будто кто-то невидимый смотрит на человека в упор. И ощущение таксе, будто этот кто-то ходится повсюду - и в темном мертвом лесу, и в траве, на берегу озера. И это чувство было таким сильным, что у людей мурашки бегали по спине! Измученные селяне, не выдержав такой жизни, решили покинуть деревню и поселиться подальше от этих проклятых, как они считали, Богом мест Расположение деревни решено было держать в секрете, но все же легенды о местных чудесах просочились в фольклор и передавались из уст в уста, обрастая все новыми чудовищными подробностями Со временем «зона» понемногу успокоилась, и теперь летальных случаев становится все меньше: люди, будто почуяв неладное, стараются надолго не задерживаться в этих краях Происходят здесь и вовсе из ряда вон выходящие вещи, в определенных местах, если пробыть в них не менее суток, излечиваются хронические болезни, организм как будто «подзаряжается» энергией. Говорят также, что где-то в этих краях находятся переходные «ворота» между мирами. Возможно, именно в путешествие в параллельные миры и отправились люди, исчезнувшие здесь за последнюю сотню лет? Антонина ВОЗНЕСЕНСКАЯ НЛО #14(230),2002 содержание